Я буду петь и колдовать, пока смеётся это Солнце...
Предыдущая часть
Прошёл месяц и я стала забывать об этих странных мыслях. Жизнь текла своим чередом, заставляя решать насущные проблемы, обживаться в пустой комнате, ходить на работу. Пожалуй, всё, о чём мне мечталось в то время – это крепкий, сладкий сон, но именно на него времени никогда не было.
Вслед за хмурыми осенними рассветами пришло желание растворять тоску и неопределённость в алкоголе. Как правило, возможность выпить подворачивалась спонтанно – кто-то из друзей приглашал меня разделить с ним выходные, и я не могла отказать. То, что окончательно изменило мою жизнь, произошло как раз в одну из таких встреч.
Не помню, сколько уже было выпито, когда среди круговорота незнакомых лиц, я увидела его. Парень был таким же, как и в то утро, когда сидел на моём подоконнике: улыбающийся, со слегка взъерошенными светлыми волосами, в сером пиджаке, накинутом на футболку.
Я подошла к одной из смеющихся подруг и спросила:
- Знаешь его?
Та многозначительно подмигнула и качнула головой.
- Не-а. Кажется, он пришёл вместе с Надин.
Но как оказалось, ни Надин, ни кто-либо другой из моих знакомых не знали об этом юноше ничего. Кто он, как его зовут, откуда здесь взялся… Часть меня понимала, что сейчас слишком пьяно и весело, чтобы задаваться этими вопросами. Но сделать вид, что ничего не произошло, было уже нельзя.
- Эй, привет, - я подошла, когда он стоял у стола и подливал себе в бокал рома.
- Привет, - это прозвучало беззаботно, но когда он взглянул мне в лицо, то на мгновение замер, а затем отвёл взгляд. – Ты помнишь меня?
- Да, - его внезапное замешательство почему-то веселило.
- Тогда мне лучше уйти.
- Нет, - испугавшись, что он просто исчезнет, я схватилась за его предплечье, но наткнувшись на непонимающий взгляд, убрала руку. – Прости. Просто останься.
Какое-то время он пронзительно смотрел на меня, словно пытаясь оценить возможные последствия своего выбора, но затем кивнул и улыбнулся.
- Ладно.
Мы общались со всеми и друг с другом, смеялись, пили, подливая друг другу ещё и ещё и, в конце концов, я пришла в себя на балконе, замерзая от холода. На улице было совершенно темно, и только фонарь на стене дома слепил меня своим светом. Парень стоял рядом, неторопливо выдыхая дым сигареты, которую держал в руках. Стоял и пристально смотрел в горящее окно дома напротив.
- Я думала, что то утро мне приснилось, - не знаю, почему сказала это. Возможно, мне просто хотелось быть уверенной, что он не уйдёт прямо сейчас.
В ответ он лишь фыркнул и снова затянулся.
- Вы всегда так поступаете.
- А что ещё прикажешь делать, когда видишь такие вещи? – обиженно отозвалась я, кутаясь в пальто.
- Хорошо, - он резко развернулся ко мне и прищурился. – Тогда скажи, как вы различаете, что есть сон, а что – ваша, так называемая, «реальность»?
Я пожала плечами.
- Сны быстро заканчиваются.
- А что если быстро заканчиваются настоящие истории, а всё остальное вы придумываете себе сами, долго, бесконечно долго, барахтаясь в этом?
- Не знаю, - я быстро потёрла рукой уставшие глаза. – Что толку в этих вопросах, если все знают, что это не так?
- Все знают? – и тут он рассмеялся таким чистым и искренним смехом, что я невольно улыбнулась. – Ты слишком доверчива. Попробуй проверить на своём опыте то, что знают «все», и ты удивишься тому, что увидишь, - загадочно подмигнув мне, юноша отправив дотлевшую сигарету в окно, прикурил новую.
- Но разве…
- Если попросить каждого человека в той комнате нарисовать то, как он запомнил эту ночь, ты получишь восемь разных картин. А это восемь непохожих рассказов, восемь миров, - он мечтательно улыбнулся и прислонился лбом к оконной раме. - Что можно знать за «всех», если этих самых «всех» не существует?
Прошёл месяц и я стала забывать об этих странных мыслях. Жизнь текла своим чередом, заставляя решать насущные проблемы, обживаться в пустой комнате, ходить на работу. Пожалуй, всё, о чём мне мечталось в то время – это крепкий, сладкий сон, но именно на него времени никогда не было.
Вслед за хмурыми осенними рассветами пришло желание растворять тоску и неопределённость в алкоголе. Как правило, возможность выпить подворачивалась спонтанно – кто-то из друзей приглашал меня разделить с ним выходные, и я не могла отказать. То, что окончательно изменило мою жизнь, произошло как раз в одну из таких встреч.
Не помню, сколько уже было выпито, когда среди круговорота незнакомых лиц, я увидела его. Парень был таким же, как и в то утро, когда сидел на моём подоконнике: улыбающийся, со слегка взъерошенными светлыми волосами, в сером пиджаке, накинутом на футболку.
Я подошла к одной из смеющихся подруг и спросила:
- Знаешь его?
Та многозначительно подмигнула и качнула головой.
- Не-а. Кажется, он пришёл вместе с Надин.
Но как оказалось, ни Надин, ни кто-либо другой из моих знакомых не знали об этом юноше ничего. Кто он, как его зовут, откуда здесь взялся… Часть меня понимала, что сейчас слишком пьяно и весело, чтобы задаваться этими вопросами. Но сделать вид, что ничего не произошло, было уже нельзя.
- Эй, привет, - я подошла, когда он стоял у стола и подливал себе в бокал рома.
- Привет, - это прозвучало беззаботно, но когда он взглянул мне в лицо, то на мгновение замер, а затем отвёл взгляд. – Ты помнишь меня?
- Да, - его внезапное замешательство почему-то веселило.
- Тогда мне лучше уйти.
- Нет, - испугавшись, что он просто исчезнет, я схватилась за его предплечье, но наткнувшись на непонимающий взгляд, убрала руку. – Прости. Просто останься.
Какое-то время он пронзительно смотрел на меня, словно пытаясь оценить возможные последствия своего выбора, но затем кивнул и улыбнулся.
- Ладно.
Мы общались со всеми и друг с другом, смеялись, пили, подливая друг другу ещё и ещё и, в конце концов, я пришла в себя на балконе, замерзая от холода. На улице было совершенно темно, и только фонарь на стене дома слепил меня своим светом. Парень стоял рядом, неторопливо выдыхая дым сигареты, которую держал в руках. Стоял и пристально смотрел в горящее окно дома напротив.
- Я думала, что то утро мне приснилось, - не знаю, почему сказала это. Возможно, мне просто хотелось быть уверенной, что он не уйдёт прямо сейчас.
В ответ он лишь фыркнул и снова затянулся.
- Вы всегда так поступаете.
- А что ещё прикажешь делать, когда видишь такие вещи? – обиженно отозвалась я, кутаясь в пальто.
- Хорошо, - он резко развернулся ко мне и прищурился. – Тогда скажи, как вы различаете, что есть сон, а что – ваша, так называемая, «реальность»?
Я пожала плечами.
- Сны быстро заканчиваются.
- А что если быстро заканчиваются настоящие истории, а всё остальное вы придумываете себе сами, долго, бесконечно долго, барахтаясь в этом?
- Не знаю, - я быстро потёрла рукой уставшие глаза. – Что толку в этих вопросах, если все знают, что это не так?
- Все знают? – и тут он рассмеялся таким чистым и искренним смехом, что я невольно улыбнулась. – Ты слишком доверчива. Попробуй проверить на своём опыте то, что знают «все», и ты удивишься тому, что увидишь, - загадочно подмигнув мне, юноша отправив дотлевшую сигарету в окно, прикурил новую.
- Но разве…
- Если попросить каждого человека в той комнате нарисовать то, как он запомнил эту ночь, ты получишь восемь разных картин. А это восемь непохожих рассказов, восемь миров, - он мечтательно улыбнулся и прислонился лбом к оконной раме. - Что можно знать за «всех», если этих самых «всех» не существует?