Чёрный ворон громко каркнул и взлетел прямо у Рат-ура из-под ног. Шорох крыльев, будто крупа по полу, рассыпался по тёмной плоской улице, сходящейся в перспективе церковью, и затих. Рат-ур поправил на поясе меч, поднял факел выше и оглянулся назад, на город.
В городе было тихо и темно, лишь пара окон на площади Лаврентия ещё светились тусклыми огнями, но страж Тир-лора знал – этот мир умирает. Все, кто решились оставить свою двумерную жизнь тростам и одноргалам, все, кто могли уйти – ушли. Ушли давно и не побоялись встретиться с третьим измерением, не испугались изменить свой уклад и себя, научились заново видеть высоту, ширину и длину, ходить, перемещаться в пространстве, смотреть под другим углом. Конечно, поначалу было страшно, но сейчас бояться было уже нечего. Города с высокими небоскрёбами, свет прожекторов в ночном небе, такой яркий, что даже звёзд уже было не разглядеть, шум магистралей, движение, не замирающее ни с приходом ночи, ни перед рассветом, в тот час, когда мир сковывает самой первобытной тишиной и холодом, настолько пронзительным, что не вдохнуть полной грудью, как ни пытайся…
Рат-ур отвернулся и пошёл по улице дальше, поднимаясь всё выше, оглашая умирающий город последним призывом. Сегодня он, страж, вернулся, чтобы в последний раз позвать всех, кто готов следовать, чтобы увести передумавших, испуганных, нищих, голодных, оборванных, обрекающих себя на вечную двумерную тюрьму людей за собой. Голос Рат-ура отражался о рушащиеся каменные стены, звенел в разбитых окнах, проникал в тёмные дома сквозь висящие на вывернутых петлях двери.
- Каждый, - громко и тяжело произносил страж, с каждым шагом всё сильнее приближаясь к выходу из города, - каждый, кто пойдёт следом, будет свободен и накормлен, каждому будет дана крыша и право, равное праву любого другого. Спасите себя, жители Лауренца, сегодня ворота Тир-Лора будут закрыты навеки.
Тир-Лор – «дорога удачи», так прозвали каменный проход в другой мир первые люди. Когда же он успел стать «дорогой страха»? Рат-ур знал имена тех, кто ждали его у перехода с другой стороны. Они, перешедшие годы и годы назад, не переставали надеяться, что кто-то из их друзей или родных всё-таки придёт, внемлет гласу и последует за стражем по каменному тоннелю. Но такое случалось редко. Оставшиеся - умирали, сходили с ума, но не шли.
Вот уже за поворотом показались ворота города, а Рат-ур так и не увидел ни одного человека, хотя слышал их шёпот в домах у дороги, различал тихие слова песен из подворотни около Лютневого базара, улавливал отдалённый смех, разносившийся в умирающем городе звоном. Но последний круг из отведённых трёхсот шестидесяти пяти был сделал. Пора было уходить.
Кто-то выбежал на дорогу позади него, и страж обернулся, инстинктивно касаясь пальцами эфеса меча, но безумная старая женщина с растрёпанными волосами, лишь мельком взглянула на него, а затем бросилась куда-то в сторону, бормоча себе под нос что-то неразборчивое, почти не похожее на людскую речь.
- Эйли крап ли оргал брок, Эйли, Эйли...
Ругательства старого наречия мешались с междометьями, и Рат-ур покачал головой. Как бы ему не хотелось спасти каждого жителя этого города, все имели право выбрать, а он не был ни Создателем, ни небесным художником, ни пророком с серебряным горлом и вложенным в уста цветком лотоса или сакуры, чтобы мочь изменять уже написанное в людских сердцах. Как страж Тир-Лора он мог только просить и спрашивать. Но ни первое, ни второе не могло помочь сегодня.
Внезапный холодный ветер, последнее дыхание этого мира, ударил Рат-уру в лицо, играя с огнём и жаром факела, почти разбиваясь о него, и страж поспешил повернуться к ледяному порыву спиной. Ветер толкал его, будто выпроваживая из города и запрещая возвращаться, зло свистел, поднимал с мостовой пыль и пепел, не прибитые дождём, и стражу не оставалось ничего иного, кроме как выйти за ворота и поспешить к Тир-Лору. Рат-ур перепрыгивал через ступеньки старой лестницы, которая взбиралась на пологий холм, сжимал в пальцах факел и совершенно не смотрел вперёд. И когда перед ним возникла невысокая фигура в бесформенном старом пальто, он резко замер на месте, опуская факел и вглядываясь в неё.
Худенькая девочка с перемазанным копотью лицом испуганно смотрела на стража, который возвышался над ней почти вдвое. Рат-ур различил, что она сжимает в пальцах детский альбом для рисования и несколько кисточек.
- Я… хочу рисовать, - тихий голос звучал уверенно, и страж опустился на одно колено, мягко принимая альбом из её рук и разглядывая плоские двумерные картинки, неумело раскрашенные блёклой акварельной краской. И всё же в них была жизнь, больше жизни, чем во всём умирающем Лауренце.
- Хорошо.
Страж улыбнулся и поднялся, протягивая девочке руку и мягко ведя её за собой в сияющий светом проход Тир-Лора.
Часть 2 - - 1 - Разговор на балконе
...
Часть 5 - - 4 - Уикэнд дома
Часть 6 - - 5 - journey to the unknown
Часть 7 - - 6 - the road