В Волгограде мы неоднократно посещали книжные, но особенно мне запомнился один из них. Тогда мы зашли в большой, разнесённый на два этажа, магазин, прошли первый этаж, изучив ассортимент блокнотов и канцелярии, и спустились в подвальное помещение, где в двух залах стояла художественная, учебная и научно-популярная литература. Побродив между полками и оценив скудность некоторых представленных серий (так, Юнга я не нашёл вообще, а Фром был представлен одним тонким pocket-book-овым изданием), мы прошли глубже и остановились у полок с распродажей. Стеллажи "всё по 35", "всё по 50", "всё по 100" и "всё по 200". Я начал неспешно просматривать корочки книг, но в тот момент, когда увидел стоящий за 35 рублей сборник рассказов Александра Иличевского "Пловец", даже как-то растерялся. Вытащил, посмотрел на него, будто не доверяя своим глаза, поставили на полку и продолжил осматривать стеллаж. Но когда следом я вытащил потрёпанный, с немного оторванным форзацем томик "Ослиная челюсть" всё того же Иличевского, то, честно сказать, не сдержался и так и расплакался, забывая моргать.
Конечно, тут надо понимать, что до этого мы вечером почитывали Литературную газету, и это было бы смешно, если бы не было так грустно. Атмосфера советского пространства, в рецензиях - сплошной заказ, какие-то статейки о внутренней жизни союза писателей (жёлтая пресса, ей богу), а добила меня колонка "литературных резервов". Если я не потерял газету за время всех своих перемещений, то непременно отдельным постом опубликую сии шЭдевры.
И тут я вижу стоящего за 35 рублей на распродаже Иличевского. Автора, который в своё время открыл для меня современную прозу, чьими глазами я увидел Россию и её переход 90-х, благодаря кому я впервые взглянул на Москву не шаблонно. Автора с потрясающим слогом, невероятным уровнем мышления, стройным изложение, потрясающей глубиной образов.
Боль, просто боль. И как редактора, и как читателя, и как человека.
Мы, конечно, спасли книги и забрали их домой. Теперь они любовно стоят у меня на полке рядом со своими собратьями. К слову, я совсем забыл, что у меня есть тот же "Перс", которого я откладывал до нужных времён. И вот они, пожалуй, настали.