Я буду петь и колдовать, пока смеётся это Солнце...
среда, 17 октября 2012
вторник, 16 октября 2012
Я буду петь и колдовать, пока смеётся это Солнце...
Дочитал первую часть.
"Может выразить недовольство в ресторане и поставить кого надо на место. Не утруждает себя объяснениями, но раздражается, когда его не понимают. Может, у него просто нет времени быть терпимым, он постоянно занят – что-то приводит в порядок, планирует, устраивает". (с)
>>!
Затем он положил трубку и стал изучать список. Так много незнакомых имен – всего двадцать четыре. Кол не осмеливался даже подумать о том, что пришло ему в голову. Как можно справляться со всем этим? И – о господи! – что еще за Учитель?!
– Кто эти «нежелательные»?
– Те, кого Артур заставлял молчать, потому что их функции больше не нужны.
– Если они больше не нужны, то почему же они все еще существуют?
Рейджен сердито посмотрел на него:
– Вы хотите, чтобы мы их убили?
>>Тень?
– Рейджен, как ты думаешь, не пора ли вам всем встретиться с реальностью и поработать над вашими проблемами? – спросил Кол.
– У меня нет проблем. Я – часть проблемы.
"Может выразить недовольство в ресторане и поставить кого надо на место. Не утруждает себя объяснениями, но раздражается, когда его не понимают. Может, у него просто нет времени быть терпимым, он постоянно занят – что-то приводит в порядок, планирует, устраивает". (с)
>>!
Затем он положил трубку и стал изучать список. Так много незнакомых имен – всего двадцать четыре. Кол не осмеливался даже подумать о том, что пришло ему в голову. Как можно справляться со всем этим? И – о господи! – что еще за Учитель?!
– Кто эти «нежелательные»?
– Те, кого Артур заставлял молчать, потому что их функции больше не нужны.
– Если они больше не нужны, то почему же они все еще существуют?
Рейджен сердито посмотрел на него:
– Вы хотите, чтобы мы их убили?
>>Тень?
– Рейджен, как ты думаешь, не пора ли вам всем встретиться с реальностью и поработать над вашими проблемами? – спросил Кол.
– У меня нет проблем. Я – часть проблемы.
Я буду петь и колдовать, пока смеётся это Солнце...
понедельник, 15 октября 2012
Я буду петь и колдовать, пока смеётся это Солнце...
И снова это чувство. Ты перевернул за выходные мир, у тебя в сознании произошла смена понятий и приоритетная переориентация, сменились временные эпохи, глобально переосмыслились последние несколько лет жизни... и тут ты приходишь в офис, а он всё такой же. Этакий оплот монументальной стабильности. И для людей прошло всего два дня.
Unbelievable.
Unbelievable.
воскресенье, 14 октября 2012
Я буду петь и колдовать, пока смеётся это Солнце...
-два браслета, в которые я трепетно влюблён;
-тетрадочка, в которую я буду писать "утренние страницы" (белая с карандашикам);
-планер на 12 месяцев, где каждый разворот - это месяц. сто лет о таком мечтал (зелёненький);
-толстый блокнотик для скетчей (чёрненький с собакой);
-малюсенький блокнотик таскать с собой (чёрный с карандашом)
вообще есть ещё чёрно-фиолетовые печатки без пальцев, которые цапанул там же, где и браслеты, но их фотать было лень.
пятница, 12 октября 2012
Я буду петь и колдовать, пока смеётся это Солнце...
хотел написать пост. вместо этого совершил мегаконнект, чем счастлив 
так что поста не будет. может, потом.
так что поста не будет. может, потом.
Я буду петь и колдовать, пока смеётся это Солнце...
четверг, 11 октября 2012
Я буду петь и колдовать, пока смеётся это Солнце...
Я буду петь и колдовать, пока смеётся это Солнце...
Час ходил по офису туда-сюда, ибо холод страшенный. Вроде бы и отопление включили, но сидеть просто невозможно: руки леденеют, сам коченеешь и зубы стучать начинают.
Наслушался я Бродского прямо допьяна. Хочу выучить все его тексты, найденные сегодня, ибо это должно быть в оперативном доступе.
Что в творчестве Иосифа Бродского совершенно прекрасно, так это то, как сквозь его строки проступают твои проблемы, твои личности, твои чувства, твоя боль. И это... невероятно расширяет сознание. Алкоголь просто нервно курит в стороне в сравнении с Бродским. Как бы сбрасывается всё тленно-бренное, мгновенно видится перспектива событий, калейдоскоп образов совершенно сумасшедше прекрасных и все эти множественные личности внутри тебя затыкаются, затихая в единодушном согласии и ощущении правильности бытия в целом.
После такого нужно садиться и медитировать. А после этого открывать Лебона или Тарда и читать их. Исследование отлично идёт именно при таком ракурсе сознания.
... но так как я на работе и мне холодно, то посмотрим, как оно пойдёт.
А ещё я на этой волне тут переосмыслил вчерашнее и понял, что иногда катастрофически узко оцениваю произошедшее/происходящее.
Даже если отбросить Бродского, то ещё Гессе постоянно пишет о боли и пути, который необходимо пройти в одиночестве. Чем была Изеркал в момент своего рождения? Она и была воплощением этого пути, одна из сторон которого - творчество.
И я думаю, что характер моих подростковых записей тоже можно объяснить тем, что я всё время больел... оу. ел боль тоже крутой вариант. В общем, испытывал что-то, что не мог объяснить через людей вокруг. И я думал, что мне помогут именно люди, в частности, молодой человек, например. И я пошёл до предела в этих поисках, надеясь таки, что "отболит". Но фиг там. Стало настолько хуже, что единственное, за что я смог ухватиться - это творчество-Изеркал. И это меня вытащило, да. Но Изеркал ведь вместила в себя много больше, как видно уже сейчас. ОТО, Книга Закона, Бродский, Фролова, Кроули, Тард, Лебон, Ортега-и-Гассет, Шпенглер, Камша, Хантингтон, Тойнби, культуры, цивилизации, фанфикшн, слэш, переезд, заочка, исследования, аспирантура... да всё это разные проявления одного и того же.
Соответственно... пожалуй, нужно снять с повестки дня вопрос "почему я был такой дурной". Потому что это путь, который нужно пройти, и выбор который нужно сделать. Я выбрал, я сделал. А то, что начинал с того, с чего начинал... ну так тем больше пройдено, значит.
Ёлки-палки. С этими переменами-переездами всколыхнулось всё. Переосмысливаются опять какие-то глобальные моменты, которые, казалось бы, осмыслял уже. Но нет, по-новому, заново, немного иначе, немного с другой точки зрения, что-то уточняется, что-то стирается, что-то ломается, что-то воздвигается...
Мне как раз не так давно говорили, как тяжело жить "в вечной стройке". Тяжело, кто ж спорит. Но гайз, когда "стройка" без остановки внутри каждый день...
В этом плане страшно восхищаюсь благоверным. У него система мышления true/false и это ...невероятно. Ну и недостижимо, ясен пень
А ещё меня не оставляют сомнения, что может быть "все так чувствуют"?
Прозвучит как страшный снобизм, должно быть, но по своему опыту я видел единиц, у кого похожее мышление. Я плохо ищу?
Просто здесь как в песне Люмена: "И если ты скажешь: «Конечно, давай!»/ Другие промолвят: «Зачем мне всё это?»".
Отличные это слова... "зачем, будь проще" и т.д. Выбить зубы всем, кто так говорит. Я бы мог, я бы был. Столько раз слышал эту хрень, что адекватных реакций в запасе не осталось уже.
Наслушался я Бродского прямо допьяна. Хочу выучить все его тексты, найденные сегодня, ибо это должно быть в оперативном доступе.
Что в творчестве Иосифа Бродского совершенно прекрасно, так это то, как сквозь его строки проступают твои проблемы, твои личности, твои чувства, твоя боль. И это... невероятно расширяет сознание. Алкоголь просто нервно курит в стороне в сравнении с Бродским. Как бы сбрасывается всё тленно-бренное, мгновенно видится перспектива событий, калейдоскоп образов совершенно сумасшедше прекрасных и все эти множественные личности внутри тебя затыкаются, затихая в единодушном согласии и ощущении правильности бытия в целом.
После такого нужно садиться и медитировать. А после этого открывать Лебона или Тарда и читать их. Исследование отлично идёт именно при таком ракурсе сознания.
... но так как я на работе и мне холодно, то посмотрим, как оно пойдёт.
А ещё я на этой волне тут переосмыслил вчерашнее и понял, что иногда катастрофически узко оцениваю произошедшее/происходящее.
Даже если отбросить Бродского, то ещё Гессе постоянно пишет о боли и пути, который необходимо пройти в одиночестве. Чем была Изеркал в момент своего рождения? Она и была воплощением этого пути, одна из сторон которого - творчество.
И я думаю, что характер моих подростковых записей тоже можно объяснить тем, что я всё время больел... оу. ел боль
тоже крутой вариант. В общем, испытывал что-то, что не мог объяснить через людей вокруг. И я думал, что мне помогут именно люди, в частности, молодой человек, например. И я пошёл до предела в этих поисках, надеясь таки, что "отболит". Но фиг там. Стало настолько хуже, что единственное, за что я смог ухватиться - это творчество-Изеркал. И это меня вытащило, да. Но Изеркал ведь вместила в себя много больше, как видно уже сейчас. ОТО, Книга Закона, Бродский, Фролова, Кроули, Тард, Лебон, Ортега-и-Гассет, Шпенглер, Камша, Хантингтон, Тойнби, культуры, цивилизации, фанфикшн, слэш, переезд, заочка, исследования, аспирантура... да всё это разные проявления одного и того же.Соответственно... пожалуй, нужно снять с повестки дня вопрос "почему я был такой дурной". Потому что это путь, который нужно пройти, и выбор который нужно сделать. Я выбрал, я сделал. А то, что начинал с того, с чего начинал... ну так тем больше пройдено, значит.
Ёлки-палки. С этими переменами-переездами всколыхнулось всё. Переосмысливаются опять какие-то глобальные моменты, которые, казалось бы, осмыслял уже. Но нет, по-новому, заново, немного иначе, немного с другой точки зрения, что-то уточняется, что-то стирается, что-то ломается, что-то воздвигается...
Мне как раз не так давно говорили, как тяжело жить "в вечной стройке". Тяжело, кто ж спорит. Но гайз, когда "стройка" без остановки внутри каждый день...
В этом плане страшно восхищаюсь благоверным. У него система мышления true/false и это ...невероятно. Ну и недостижимо, ясен пень
А ещё меня не оставляют сомнения, что может быть "все так чувствуют"?
Прозвучит как страшный снобизм, должно быть, но по своему опыту я видел единиц, у кого похожее мышление. Я плохо ищу?
Просто здесь как в песне Люмена: "И если ты скажешь: «Конечно, давай!»/ Другие промолвят: «Зачем мне всё это?»".
Отличные это слова... "зачем, будь проще" и т.д. Выбить зубы всем, кто так говорит. Я бы мог, я бы был. Столько раз слышал эту хрень, что адекватных реакций в запасе не осталось уже.
Я буду петь и колдовать, пока смеётся это Солнце...
слушать в исполнении Елены Фроловой
Как нравится тебе моя любовь,
печаль моя с цветами в стороне,
как нравится оказываться вновь
с любовью на войне, как на войне.
Как нравится писать мне об одном,
входить в свой дом как славно одному,
как нравится мне громко плакать днем,
кричать по телефону твоему:
- Как нравится тебе моя любовь,
как в сторону я снова отхожу,
как нравится печаль моя и боль
всех дней моих, покуда я дышу.
Так что еще, так что мне целовать,
как одному на свете танцевать,
как хорошо плясать тебе уже,
покуда слезы плещутся в душе.
Всё мальчиком по жизни, всё юнцом,
с разбитым жизнерадостным лицом,
ты кружишься сквозь лучшие года,
в руке платочек, надпись "никогда".
И жизнь, как смерть, случайна и легка,
так выбери одно наверняка,
так выбери с чем жизнь свою сравнить,
так выбери, где голову склонить.
Всё мальчиком по жизни, о любовь,
без устали, без устали пляши,
по комнатам расплескивая вновь,
расплескивая боль своей души.
1993
Это я слушаю альбом "Романс Счастливца" Елены Фроловой, как можно было догадаться. Ох. Это больше,чем можно описать, просто послушайте. Вся Фролова в 32 альбомах здесь.
И ещё одно, которое совершенно меня покорило!
слушать в исполнении Елены Фроловой
В эту зиму с ума
я опять не сошел, а зима
глядь и кончилась. Шум ледохода
и зеленый покров
различаю - и значит здоров.
С новым временем года
поздравляю себя и, зрачок
о Фонтанку слепя,
я дроблю себя на сто.
Пятерней по лицу
провожу - и в мозгу, как в лесу,
оседание наста.
Дотянув до седин,
я смотрю, как буксир среди льдин
пробирается к устью. Не ниже
поминания зла
превращенье бумаги в козла
отпущенья обид. Извини же
за возвышенный слог;
не кончается время тревог,
но кончаются зимы.
В этом - суть перемен,
в толчее, в перебранке Камен
на пиру Мнемозины.
1993
А вообще мы с Братцем страшно ждём документального фильма о Фроловой, который снимают в Германии. Трейлер на немецком тут и он просто ВАААААААУ *____* Синопсис, увы, тоже на немецком, а я ещё не настолько хорош, чтобы выдать перевод. Если добрые люди переведут, то добавлю потом к посту.
upd. благодарности
Мария_Фалька за перевод 
Die Sдngerin Elena Frolowa steigt in die Tiefe der russischen Vergangenheit, um die Dichterin Marina Zwetajewa zurьck ins Leben zu holen. Aus Zwetajewas ungehцrten Gedichten lдЯt sie Lieder entstehen, durch die wir zu Zeitgenossen eines abenteuerlichen Lebens zwischen Revolution, Emigration und Untergang in der Sowjetunion werden. Schдrfste Kritikerin dieser Verbindung ist Elena Frolowas eigene Mutter, die als Kind des Sozialismus mit kьhlem Verstand auf die Restauration mystischer Ideen in RuЯland blickt. Irina Roerig
Певица Елена Фролова погружается в глубины российского прошлого, чтобы вернуть к жизни поэтессу Марину Цветаеву. Из неизвестных стихотворений Цветаевой она создает песни, благодаря которым мы становимся свидетелями полной приключений жизни в годы революции, эмиграции и гибели в Советском Союзе. Главным критиком этого творческого слияния становится собственная мать Елены Фроловой, которая, будучи дочерью социализма, с холодным рассудком смотрит на возрождение мистическим идей в России. Ирина Рёриг
Как нравится тебе моя любовь,
печаль моя с цветами в стороне,
как нравится оказываться вновь
с любовью на войне, как на войне.
Как нравится писать мне об одном,
входить в свой дом как славно одному,
как нравится мне громко плакать днем,
кричать по телефону твоему:
- Как нравится тебе моя любовь,
как в сторону я снова отхожу,
как нравится печаль моя и боль
всех дней моих, покуда я дышу.
Так что еще, так что мне целовать,
как одному на свете танцевать,
как хорошо плясать тебе уже,
покуда слезы плещутся в душе.
Всё мальчиком по жизни, всё юнцом,
с разбитым жизнерадостным лицом,
ты кружишься сквозь лучшие года,
в руке платочек, надпись "никогда".
И жизнь, как смерть, случайна и легка,
так выбери одно наверняка,
так выбери с чем жизнь свою сравнить,
так выбери, где голову склонить.
Всё мальчиком по жизни, о любовь,
без устали, без устали пляши,
по комнатам расплескивая вновь,
расплескивая боль своей души.
1993
Это я слушаю альбом "Романс Счастливца" Елены Фроловой, как можно было догадаться. Ох. Это больше,чем можно описать, просто послушайте. Вся Фролова в 32 альбомах здесь.
И ещё одно, которое совершенно меня покорило!
слушать в исполнении Елены Фроловой
В эту зиму с ума
я опять не сошел, а зима
глядь и кончилась. Шум ледохода
и зеленый покров
различаю - и значит здоров.
С новым временем года
поздравляю себя и, зрачок
о Фонтанку слепя,
я дроблю себя на сто.
Пятерней по лицу
провожу - и в мозгу, как в лесу,
оседание наста.
Дотянув до седин,
я смотрю, как буксир среди льдин
пробирается к устью. Не ниже
поминания зла
превращенье бумаги в козла
отпущенья обид. Извини же
за возвышенный слог;
не кончается время тревог,
но кончаются зимы.
В этом - суть перемен,
в толчее, в перебранке Камен
на пиру Мнемозины.
1993
А вообще мы с Братцем страшно ждём документального фильма о Фроловой, который снимают в Германии. Трейлер на немецком тут и он просто ВАААААААУ *____* Синопсис, увы, тоже на немецком, а я ещё не настолько хорош, чтобы выдать перевод. Если добрые люди переведут, то добавлю потом к посту.
upd. благодарности
Мария_Фалька за перевод Die Sдngerin Elena Frolowa steigt in die Tiefe der russischen Vergangenheit, um die Dichterin Marina Zwetajewa zurьck ins Leben zu holen. Aus Zwetajewas ungehцrten Gedichten lдЯt sie Lieder entstehen, durch die wir zu Zeitgenossen eines abenteuerlichen Lebens zwischen Revolution, Emigration und Untergang in der Sowjetunion werden. Schдrfste Kritikerin dieser Verbindung ist Elena Frolowas eigene Mutter, die als Kind des Sozialismus mit kьhlem Verstand auf die Restauration mystischer Ideen in RuЯland blickt. Irina Roerig
Певица Елена Фролова погружается в глубины российского прошлого, чтобы вернуть к жизни поэтессу Марину Цветаеву. Из неизвестных стихотворений Цветаевой она создает песни, благодаря которым мы становимся свидетелями полной приключений жизни в годы революции, эмиграции и гибели в Советском Союзе. Главным критиком этого творческого слияния становится собственная мать Елены Фроловой, которая, будучи дочерью социализма, с холодным рассудком смотрит на возрождение мистическим идей в России. Ирина Рёриг
Я буду петь и колдовать, пока смеётся это Солнце...
Часть 1. Утро и вечер
Глава 1
Анатолию Найману
Забудь себя и ненадолго
кирпич облупленных казарм,
когда поедешь втихомолку
на Николаевский вокзал,
когда немногое отринешь,
скользя в машине вдоль реки,
смотри в блестящие витрины
на голубые пиджаки.
Но много сломанных иголок
на платье времени сгубя,
хотя бы собственных знакомых
любить, как самого себя.
Ну, вот и хлеб для аналогий,
пока в такси рюкзак и ты.
Храни вас Боже, Анатолий,
значок короткой суеты
воткните в узкую петлицу,
и посреди зеркальных рам
скользить к ногам, склоняться к лицам
и все любить по вечерам.
Глава 2
Разъезжей улицы развязность,
торцы, прилавки, кутерьма,
ее купеческая праздность,
ее доходные дома.
А все равно тебе приятно,
друзей стрельбы переживя,
на полстолетия обратно
сюда перевезти себя,
и головою поумневшей,
не замечающей меня,
склонись до смерти перед спешкой
и злобой нынешнего дня.
Скорее с Лиговки на Невский,
где магазины через дверь,
где так легко с Комиссаржевской
ты разминулся бы теперь.
Всего страшней для человека
стоять с поникшей головой
и ждать автобуса и века
на опустевшей мостовой.
Глава 3
(письмо)
Как вдоль коричневой казармы,
в решетку темную гляжу,
когда на узкие каналы
из тех парадных выхожу,
как все равны тебе делами,
чугун ограды не нужней,
но все понятней вечерами
и все страшней, и все страшней.
Любимый мой, куда я денусь,
но говорю -- живи, живи,
живи все так и нашу бедность
стирай с земли, как пот любви.
Пойми, пойми, что все мешает,
что век кричит и нет мне сил,
когда столетье разобщает,
хотя б все менее просил.
Храни тебя, любимый, Боже,
вернись когда-нибудь домой,
жалей себя все больше, больше,
любимый мой, любимый мой.
Глава 4
Я уезжаю, уезжаю,
опять мы дурно говорим,
опять упасть себе мешаю
пред чешским именем твоим,
благословляй громадный поезд,
великих тамбуров окно,
в котором, вылезши по пояс,
кричит буфетное вино,
о, чьи улыбки на колени
встают в нагревшихся купе,
и горький грохот удаленья
опять мерещится судьбе.
Людмила, Боже мой, как странно,
что вечной полевой порой,
из петербургского романа
уже несчастливый герой,
любовник брошенный, небрежный,
но прежний, Господи, на вид,
я плачу где-то на Разъезжей,
а рядом Лиговка шумит.
Глава 5
Моста Литейного склоненность,
ремонт троллейбусных путей,
круженье набережных сонных,
как склонность набожных людей
твердить одну и ту же фразу,
таков ли шум ночной Невы,
гонимой льдинами на Пасху
меж Малоохтенской травы,
когда, склонясь через ограду,
глядит в нее худой апрель,
блестит вода, и вечно рядом
плывет мертвец Мазереель,
и, как всегда в двадцатом веке,
звучит далекая стрельба,
и где-то ловит человека
его безумная судьба,
там, за рекой среди деревьев,
все плещет память о гранит,
шумит Нева и льдины вертит
и тяжко души леденит.
Глава 6
Е. В.
Прощай, Васильевский опрятный,
огни полночные туши,
гони троллейбусы обратно
и новых юношей страши,
дохнув в уверенную юность
водой, обилием больниц,
безумной правильностью улиц,
безумной каменностью лиц.
Прощай, не стоит возвращаться,
найдя в замужестве одно --
навек на острове остаться
среди заводов и кино.
И гости машут пиджаками
далеко за полночь в дверях,
легко мы стали чужаками,
друзей меж линий растеряв.
Мосты за мною поднимая,
в толпе фаллических столбов
прощай, любовь моя немая,
моя знакомая -- любовь.
Глава 7
Меж Пестеля и Маяковской
стоит шестиэтажный дом.
Когда-то юный Мережковский
и Гиппиус прожили в нем
два года этого столетья.
Теперь на третьем этаже
живет герой, и время вертит
свой циферблат в его душе.
Когда в Москве в петлицу воткнут
и в площадей неловкий толк
на полстолетия изогнут
Лубянки каменный цветок,
а Петербург средины века,
адмиралтейскому кусту
послав привет, с Дзержинской съехал
почти к Литейному мосту,
и по Гороховой троллейбус
не привезет уже к судьбе.
Литейный, бежевая крепость,
подъезд четвертый кгб.
Главы 8 -- 9
Окно вдоль неба в переплетах,
между шагами тишина,
железной сеткою пролетов
ступень бетонная сильна.
Меж ваших тайн, меж узких дырок
на ваших лицах, господа,
(from time to time, my sweet, my dear,
I left your heaven), иногда
как будто крылышки Дедала
все машут ваши голоса,
по временам я покидала,
мой милый, ваши небеса,
уже российская пристрастность
на ваши трудные дела --
хвала тебе, госбезопасность,
людскому разуму хула.
По этим лестницам меж комнат,
свое столетие терпя,
о только помнить, только помнить
не эти комнаты -- себя.
Но там неловкая природа,
твои великие корма,
твои дома, как терема,
и в слугах ходит полнарода.
Не то страшит меня, что в полночь,
героя в полночь увезут,
что миром правит сволочь, сволочь.
Но сходит жизнь в неправый суд,
в тоску, в смятение, в ракеты,
в починку маленьких пружин
и оставляет человека
на новой улице чужим.
Нельзя мне более. В романе
не я, а город мой герой,
так человек в зеркальной раме
стоит вечернею порой
и оправляет ворот смятый,
скользит ладонью вдоль седин
и едет в маленький театр,
где будет сызнова один.
Глава 10
Не так приятны перемены,
как наши хлопоты при них,
знакомых круглые колени
и возникающий на миг
короткий запах злого смысла
твоих обыденных забот,
и стрелки крутятся не быстро,
и время делает аборт
любовям к ближнему, любовям
к самим себе, твердя: терпи,
кричи теперь, покуда больно,
потом кого-нибудь люби.
Да. Перемены все же мука,
но вся награда за труды,
когда под сердцем Петербурга
такие вырастут плоды,
как наши собранные жизни,
и в этом брошенном дому
все угасающие мысли
к себе все ближе самому.
Часть II. Времена года
Глава 11
Хлопки сентябрьских парадных,
свеченье мокрых фонарей.
Смотри: осенние утраты
даров осенних тяжелей,
И льется свет по переулкам,
и палец родственной души
все пишет в воздухе фигуры,
полуодевшие плащи,
висит над скомканным газоном
в обрывках утренних газет
вся жизнь, не более сезона,
и дождь шумит тебе в ответ:
не стоит сна, не стоит скуки,
по капле света и тепла
лови, лови в пустые руки
и в сутки совершай дела,
из незнакомой подворотни,
прижавшись к цинковой трубе,
смотри на мокрое барокко
и снова думай о себе.
Глава 12
На всем, на всем лежит поспешность,
на тарахтящих башмаках,
на недоверчивых усмешках,
на полуискренних стихах.
Увы, на искренних. В разрывах
все чаще кажутся милы
любви и злости торопливой
непоправимые дары.
Так все хвала тебе, поспешность,
суди, не спрашивай, губи,
когда почувствуешь уместность
самоуверенной любви,
самоуверенной печали,
улыбок, брошенных вослед, --
несвоевременной печати
неоткровенных наших лет,
но раз в году умолкший голос
негромко выкрикнет -- пиши,
по временам сквозь горький холод,
живя по-прежнему, спеши.
Глава 13
Уходишь осенью обратно,
шумит река вослед, вослед,
мерцанье желтое парадных
и в них шаги минувших лет.
Наверх по лестнице непрочной,
звонок и после тишина,
войди в квартиру, этой ночью
увидишь реку из окна.
Поймешь, быть может, на мгновенье,
густую штору теребя,
во тьме великое стремленье
нести куда-нибудь себя,
где двести лет, не уставая,
все плачет хор океанид,
за все мосты над островами,
за их васильевский гранит,
и перед этою стеною
себя на крике оборви
и повернись к окну спиною,
и ненадолго оживи.
Глава 14
О, Петербург, средины века
все будто минули давно,
но, озаряя посвист ветра,
о, Петербург, мое окно
горит уже четыре ночи,
четыре года говорит,
письмом четырнадцатой почты
в главе тринадцатой горит.
О, Петербург, твои карманы
и белизна твоих манжет,
романы в письмах не романы,
но только в подписи сюжет,
но только уровень погоста
с рекой на Волковом горбе,
но только зимние знакомства
дороже вчетверо тебе,
на обедневшее семейство
взирая, светят до утра
прожектора Адмиралтейства
и императора Петра.
Глава 15
Зима качает светофоры
пустыми крылышками вьюг,
с Преображенского собора
сдувая колокольный звук.
И торопливые фигурки
бормочут -- Господи, прости,
и в занесенном переулке
стоит блестящее такси,
но в том же самом переулке
среди сугробов и морен
легко зимою в Петербурге
прожить себе без перемен,
пока рисует подоконник
на желтых краешках газет
непопулярный треугольник
любви, обыденности, бед,
и лишь Нева неугомонно
к заливу гонит облака,
дворцы, прохожих и колонны
и горький вымысел стиха.
Глава 16
По сопкам сызнова, по сопкам,
и радиометр трещит,
и поднимает невысоко
нас на себе Алданский щит.
На нем и с ним. Мои резоны,
как ваши рифмы, на виду,
таков наш хлеб: ходьба сезона,
четыре месяца в году.
По сопкам сызнова, по склонам,
тайга, кружащая вокруг,
не зеленей твоих вагонов,
экспресс Хабаровск -- Петербург.
Вот характерный строй метафор
людей, бредущих по тайге,
о, база, лагерь или табор,
и ходит смерть невдалеке.
Алеко, господи, Алеко,
ты только выберись живым.
Алдан, двадцатое столетье,
хвала сезонам полевым.
Глава 17
Прости волнение и горечь
в моих словах, прости меня,
я не участник ваших сборищ,
и, как всегда, день ото дня
я буду чувствовать иное
волненье, горечь, но не ту.
Овладевающее мною
зимой в Таврическом саду
пинает снег и видит -- листья,
четыре времени в году,
четыре времени для жизни,
а только гибнешь на лету
в каком-то пятом измереньи,
растает снег, не долетев,
в каком-то странном изумленьи
поля умолкнут, опустев,
утихнут уличные звуки,
настанет Пауза, а я
твержу на лестнице от скуки:
прости меня, любовь моя.
Глава 18
Трещала печь, героя пальцы
опять лежали на окне,
обои "Северные Альпы",
портрет прабабки на стене,
в трельяж и в зеркало второе
всмотритесь пристальней, и вы
увидите портрет героя
на фоне мчащейся Невы,
внимать желаниям нетвердым
и все быстрей, и все быстрей
себе наматывать на горло
все ожерелье фонарей,
о, в этой комнате наскучит,
герой угрюмо повторял,
и за стеной худую участь,
бренча, утраивал рояль,
да, в этой комнате усталой
из-за дверей лови, лови
все эти юные удары
по нелюбви, по нелюбви.
Глава 19
Апрель, апрель, беги и кашляй,
роняй себя из теплых рук,
над Петропавловскою башней
смыкает время узкий круг,
нет, нет. Останется хоть что-то,
хотя бы ты, апрельский свет,
хотя бы ты, моя работа.
Ни пяди нет, ни пяди нет,
ни пяди нет и нету цели,
движенье вбок, чего скрывать,
и так оно на самом деле,
и как звучит оно -- плевать.
Один -- Таврическим ли садом,
один -- по Пестеля домой,
один -- башкой, руками, задом,
ногами. Стенка. Боже мой.
Такси, собор. Не понимаю.
Дом офицеров, майский бал.
Отпой себя в начале мая,
куда я, Господи, попал.
Глава 20
Так остановишься в испуге
на незеленых островах,
так остаешься в Петербурге
на государственных правах,
нет, на словах, словах романа,
а не ногами на траве
и на асфальте -- из кармана
достанешь жизнь в любой главе.
И, может быть, живут герои,
идут по улицам твоим,
и облака над головою
плывя им говорят: Творим
одной рукою человека,
хотя бы так, в карандаше,
хотя б на день, как на три века,
великий мир в его душе.
Часть III. Свет
Глава 21
(Романс)
Весна, весна, приходят люди
к пустой реке, шумит гранит,
течет река, кого ты судишь,
скажи, кто прав, река твердит,
гудит буксир за Летним садом,
скрипит асфальт, шумит трава,
каналов блеск и плеск канавок,
и все одна, одна строфа:
течет Нева к пустому лету,
кружа мосты с тоски, с тоски,
пройдешь и ты, и без ответа
оставишь ты вопрос реки,
каналов плеск и треск канатов,
и жизнь моя полна, полна,
пустых домов, мостов горбатых,
разжатых рек волна темна,
разжатых рек, квартир и поля,
такси скользят, глаза скользят,
разжатых рук любви и горя,
разжатых рук, путей назад.
Глава 22
Отъезд. Вот памятник неровный
любови, памятник себе,
вокзал, я брошенный любовник,
я твой с колесами в судьбе.
Скажи, куда я выезжаю
из этих плачущихся лет,
мелькнет в окне страна чужая,
махнет деревьями вослед.
Река, и памятник, и крепость --
все видишь сызнова во сне,
и по Морской летит троллейбус
с любовью в запертом окне.
И нет на родину возврата,
одни страдания верны,
за петербургские ограды
обиды как-нибудь верни.
Ты все раздашь на зимних скамьях
по незнакомым городам
и скормишь собранные камни
летейским жадным воробьям.
Глава 23
К намокшим вывескам свисая,
листва легка, листва легка,
над Мойкой серые фасады
клубятся, словно облака,
твой день бежит меж вечных хлопот,
асфальта шорох деловой,
свистя под нос, под шум и грохот,
съезжает осень с Моховой,
взгляни ей вслед и, если хочешь,
скажи себе -- печаль бедна,
о, как ты искренне уходишь,
оставив только имена
судьбе, судьбе или картине,
но меж тобой, бредущей вслед,
и между пальцами моими
все больше воздуха и лет,
продли шаги, продли страданья,
пока кружится голова
и обрываются желанья
в душе, как новая листва.
Глава 24
Смеркалось, ветер, утихая,
спешил к Литейному мосту,
из переулков увлекая
окурки, пыльную листву.
Вдали по площади покатой
съезжали два грузовика,
с последним отсветом заката
сбивались в кучу облака.
Гремел трамвай по Миллионной,
и за версту его слыхал
минувший день в густых колоннах,
легко вздыхая, утихал.
Смеркалось. В комнате героя
трещала печь и свет серел,
безмолвно в зеркало сырое
герой все пристальней смотрел.
Проходит жизнь моя, он думал,
темнеет свет, сереет свет,
находишь боль, находишь юмор,
каким ты стал за столько лет.
Глава 25
Сползает свет по длинным стеклам,
с намокших стен к ногам скользя,
о, чьи глаза в тебя так смотрят,
наверно, зеркала глаза.
Он думал -- облики случайней
догадок жутких вечеров,
проходит жизнь моя, печальней
не скажешь слов, не скажешь слов.
Теперь ты чувствуешь, как странно
понять, что суть в твоей судьбе
и суть несвязного романа
проходит жизнь сказать тебе.
И ночь сдвигает коридоры
и громко говорит -- не верь,
в пустую комнату героя
толчком распахивая дверь.
И возникает на пороге
пришелец, памятник, венец
в конце любви, в конце дороги,
немого времени гонец.
Глава 26
И вновь знакомый переулок
белел обрывками газет,
торцы заученных прогулок,
толкуй о родине, сосед,
толкуй о чем-нибудь недавнем,
любимом в нынешние дни,
тверди о чем-нибудь недальнем,
о смерти издали шепни,
заметь, заметь -- одно и то же
мы говорим так много лет,
бежит полуночный прохожий,
спешит за временем вослед,
горит окно, а ты все плачешь
и жмешься к черному стеклу,
кого ты судишь, что ты платишь,
река все плещет на углу.
Пред ним торцы, вода и бревна,
фасадов трещины пред ним,
он ускоряет шаг неровный,
ничем как будто не гоним.
Глава 27
Гоним. Пролетами Пассажа,
свистками, криками ворон,
густыми взмахами фасадов,
толпой фаллических колонн.
Гоним. Ты движешься в испуге
к Неве. Я снова говорю:
я снова вижу в Петербурге
фигуру вечную твою.
Гоним столетьями гонений,
от смерти всюду в двух шагах,
теперь здороваюсь, Евгений,
с тобой на этих берегах.
Река и улица вдохнули
любовь в потертые дома,
в тома дневной литературы
догадок вечного ума.
Гоним, но все-таки не изгнан,
один -- сквозь тарахтящий век
вдоль водостоков и карнизов
живой и мертвый человек.
Глава 28
Зимою холоден Елагин.
Полотна узких облаков
висят, как согнутые флаги,
в подковах цинковых мостков,
и мертвым лыжником с обрыва
скользит непрожитая жизнь,
и белый конь бежит к заливу,
вминая снег, кто дышит вниз,
чьи пальцы согнуты в кармане,
тепло, спасибо и за то,
да кто же он, герой романа
в холодном драповом пальто,
он смотрит вниз, какой-то праздник
в его уме жужжит, жужжит,
не мертвый лыжник -- мертвый всадник
у ног его теперь лежит.
Он ни при чем, здесь всадник мертвый,
коня белеющего бег
и облака. К подковам мерзлым
все липнет снег, все липнет снег.
Глава 29
Канал туманный Грибоедов,
сквозь двести лет шуршит вода,
немного в мире переехав,
приходишь сызнова сюда.
Со всем когда-нибудь сживешься
в кругу обидчивых харит,
к ограде счастливо прижмешься,
и вечер воду озарит.
Канал ботинок твой окатит
и где-то около Невы
плеснет водой зеленоватой, --
мой Бог, неужто это вы.
А это ты. В канале старом
ты столько лет плывешь уже,
канатов треск и плеск каналов
и улиц свет в твоей душе.
И боль в душе. Вот два столетья.
И улиц свет. И боль в груди.
И ты живешь один на свете,
и только город впереди.
Глава 30
Смотри, смотри, приходит полдень,
чей свет теплей, чей свет серей
всего, что ты опять не понял
на шумной родине своей.
Глава последняя, ты встанешь,
в последний раз в своем лице
сменив усталость, жизнь поставишь,
как будто рифму, на конце.
А век в лицо тебе смеется
и вдаль бежит сквозь треск идей.
Смотри, одно и остается --
цепляться снова за людей,
за их любовь, за свет и низость,
за свет и боль, за долгий крик,
пока из мертвых лет, как вызов,
летят слова -- за них, за них.
Я прохожу сквозь вечный город,
дома твердят: река, держись,
шумит листва, в громадном хоре
я говорю тебе: все жизнь.
Глава 1
Анатолию Найману
Забудь себя и ненадолго
кирпич облупленных казарм,
когда поедешь втихомолку
на Николаевский вокзал,
когда немногое отринешь,
скользя в машине вдоль реки,
смотри в блестящие витрины
на голубые пиджаки.
Но много сломанных иголок
на платье времени сгубя,
хотя бы собственных знакомых
любить, как самого себя.
Ну, вот и хлеб для аналогий,
пока в такси рюкзак и ты.
Храни вас Боже, Анатолий,
значок короткой суеты
воткните в узкую петлицу,
и посреди зеркальных рам
скользить к ногам, склоняться к лицам
и все любить по вечерам.
Глава 2
Разъезжей улицы развязность,
торцы, прилавки, кутерьма,
ее купеческая праздность,
ее доходные дома.
А все равно тебе приятно,
друзей стрельбы переживя,
на полстолетия обратно
сюда перевезти себя,
и головою поумневшей,
не замечающей меня,
склонись до смерти перед спешкой
и злобой нынешнего дня.
Скорее с Лиговки на Невский,
где магазины через дверь,
где так легко с Комиссаржевской
ты разминулся бы теперь.
Всего страшней для человека
стоять с поникшей головой
и ждать автобуса и века
на опустевшей мостовой.
Глава 3
(письмо)
Как вдоль коричневой казармы,
в решетку темную гляжу,
когда на узкие каналы
из тех парадных выхожу,
как все равны тебе делами,
чугун ограды не нужней,
но все понятней вечерами
и все страшней, и все страшней.
Любимый мой, куда я денусь,
но говорю -- живи, живи,
живи все так и нашу бедность
стирай с земли, как пот любви.
Пойми, пойми, что все мешает,
что век кричит и нет мне сил,
когда столетье разобщает,
хотя б все менее просил.
Храни тебя, любимый, Боже,
вернись когда-нибудь домой,
жалей себя все больше, больше,
любимый мой, любимый мой.
Глава 4
Я уезжаю, уезжаю,
опять мы дурно говорим,
опять упасть себе мешаю
пред чешским именем твоим,
благословляй громадный поезд,
великих тамбуров окно,
в котором, вылезши по пояс,
кричит буфетное вино,
о, чьи улыбки на колени
встают в нагревшихся купе,
и горький грохот удаленья
опять мерещится судьбе.
Людмила, Боже мой, как странно,
что вечной полевой порой,
из петербургского романа
уже несчастливый герой,
любовник брошенный, небрежный,
но прежний, Господи, на вид,
я плачу где-то на Разъезжей,
а рядом Лиговка шумит.
Глава 5
Моста Литейного склоненность,
ремонт троллейбусных путей,
круженье набережных сонных,
как склонность набожных людей
твердить одну и ту же фразу,
таков ли шум ночной Невы,
гонимой льдинами на Пасху
меж Малоохтенской травы,
когда, склонясь через ограду,
глядит в нее худой апрель,
блестит вода, и вечно рядом
плывет мертвец Мазереель,
и, как всегда в двадцатом веке,
звучит далекая стрельба,
и где-то ловит человека
его безумная судьба,
там, за рекой среди деревьев,
все плещет память о гранит,
шумит Нева и льдины вертит
и тяжко души леденит.
Глава 6
Е. В.
Прощай, Васильевский опрятный,
огни полночные туши,
гони троллейбусы обратно
и новых юношей страши,
дохнув в уверенную юность
водой, обилием больниц,
безумной правильностью улиц,
безумной каменностью лиц.
Прощай, не стоит возвращаться,
найдя в замужестве одно --
навек на острове остаться
среди заводов и кино.
И гости машут пиджаками
далеко за полночь в дверях,
легко мы стали чужаками,
друзей меж линий растеряв.
Мосты за мною поднимая,
в толпе фаллических столбов
прощай, любовь моя немая,
моя знакомая -- любовь.
Глава 7
Меж Пестеля и Маяковской
стоит шестиэтажный дом.
Когда-то юный Мережковский
и Гиппиус прожили в нем
два года этого столетья.
Теперь на третьем этаже
живет герой, и время вертит
свой циферблат в его душе.
Когда в Москве в петлицу воткнут
и в площадей неловкий толк
на полстолетия изогнут
Лубянки каменный цветок,
а Петербург средины века,
адмиралтейскому кусту
послав привет, с Дзержинской съехал
почти к Литейному мосту,
и по Гороховой троллейбус
не привезет уже к судьбе.
Литейный, бежевая крепость,
подъезд четвертый кгб.
Главы 8 -- 9
Окно вдоль неба в переплетах,
между шагами тишина,
железной сеткою пролетов
ступень бетонная сильна.
Меж ваших тайн, меж узких дырок
на ваших лицах, господа,
(from time to time, my sweet, my dear,
I left your heaven), иногда
как будто крылышки Дедала
все машут ваши голоса,
по временам я покидала,
мой милый, ваши небеса,
уже российская пристрастность
на ваши трудные дела --
хвала тебе, госбезопасность,
людскому разуму хула.
По этим лестницам меж комнат,
свое столетие терпя,
о только помнить, только помнить
не эти комнаты -- себя.
Но там неловкая природа,
твои великие корма,
твои дома, как терема,
и в слугах ходит полнарода.
Не то страшит меня, что в полночь,
героя в полночь увезут,
что миром правит сволочь, сволочь.
Но сходит жизнь в неправый суд,
в тоску, в смятение, в ракеты,
в починку маленьких пружин
и оставляет человека
на новой улице чужим.
Нельзя мне более. В романе
не я, а город мой герой,
так человек в зеркальной раме
стоит вечернею порой
и оправляет ворот смятый,
скользит ладонью вдоль седин
и едет в маленький театр,
где будет сызнова один.
Глава 10
Не так приятны перемены,
как наши хлопоты при них,
знакомых круглые колени
и возникающий на миг
короткий запах злого смысла
твоих обыденных забот,
и стрелки крутятся не быстро,
и время делает аборт
любовям к ближнему, любовям
к самим себе, твердя: терпи,
кричи теперь, покуда больно,
потом кого-нибудь люби.
Да. Перемены все же мука,
но вся награда за труды,
когда под сердцем Петербурга
такие вырастут плоды,
как наши собранные жизни,
и в этом брошенном дому
все угасающие мысли
к себе все ближе самому.
Часть II. Времена года
Глава 11
Хлопки сентябрьских парадных,
свеченье мокрых фонарей.
Смотри: осенние утраты
даров осенних тяжелей,
И льется свет по переулкам,
и палец родственной души
все пишет в воздухе фигуры,
полуодевшие плащи,
висит над скомканным газоном
в обрывках утренних газет
вся жизнь, не более сезона,
и дождь шумит тебе в ответ:
не стоит сна, не стоит скуки,
по капле света и тепла
лови, лови в пустые руки
и в сутки совершай дела,
из незнакомой подворотни,
прижавшись к цинковой трубе,
смотри на мокрое барокко
и снова думай о себе.
Глава 12
На всем, на всем лежит поспешность,
на тарахтящих башмаках,
на недоверчивых усмешках,
на полуискренних стихах.
Увы, на искренних. В разрывах
все чаще кажутся милы
любви и злости торопливой
непоправимые дары.
Так все хвала тебе, поспешность,
суди, не спрашивай, губи,
когда почувствуешь уместность
самоуверенной любви,
самоуверенной печали,
улыбок, брошенных вослед, --
несвоевременной печати
неоткровенных наших лет,
но раз в году умолкший голос
негромко выкрикнет -- пиши,
по временам сквозь горький холод,
живя по-прежнему, спеши.
Глава 13
Уходишь осенью обратно,
шумит река вослед, вослед,
мерцанье желтое парадных
и в них шаги минувших лет.
Наверх по лестнице непрочной,
звонок и после тишина,
войди в квартиру, этой ночью
увидишь реку из окна.
Поймешь, быть может, на мгновенье,
густую штору теребя,
во тьме великое стремленье
нести куда-нибудь себя,
где двести лет, не уставая,
все плачет хор океанид,
за все мосты над островами,
за их васильевский гранит,
и перед этою стеною
себя на крике оборви
и повернись к окну спиною,
и ненадолго оживи.
Глава 14
О, Петербург, средины века
все будто минули давно,
но, озаряя посвист ветра,
о, Петербург, мое окно
горит уже четыре ночи,
четыре года говорит,
письмом четырнадцатой почты
в главе тринадцатой горит.
О, Петербург, твои карманы
и белизна твоих манжет,
романы в письмах не романы,
но только в подписи сюжет,
но только уровень погоста
с рекой на Волковом горбе,
но только зимние знакомства
дороже вчетверо тебе,
на обедневшее семейство
взирая, светят до утра
прожектора Адмиралтейства
и императора Петра.
Глава 15
Зима качает светофоры
пустыми крылышками вьюг,
с Преображенского собора
сдувая колокольный звук.
И торопливые фигурки
бормочут -- Господи, прости,
и в занесенном переулке
стоит блестящее такси,
но в том же самом переулке
среди сугробов и морен
легко зимою в Петербурге
прожить себе без перемен,
пока рисует подоконник
на желтых краешках газет
непопулярный треугольник
любви, обыденности, бед,
и лишь Нева неугомонно
к заливу гонит облака,
дворцы, прохожих и колонны
и горький вымысел стиха.
Глава 16
По сопкам сызнова, по сопкам,
и радиометр трещит,
и поднимает невысоко
нас на себе Алданский щит.
На нем и с ним. Мои резоны,
как ваши рифмы, на виду,
таков наш хлеб: ходьба сезона,
четыре месяца в году.
По сопкам сызнова, по склонам,
тайга, кружащая вокруг,
не зеленей твоих вагонов,
экспресс Хабаровск -- Петербург.
Вот характерный строй метафор
людей, бредущих по тайге,
о, база, лагерь или табор,
и ходит смерть невдалеке.
Алеко, господи, Алеко,
ты только выберись живым.
Алдан, двадцатое столетье,
хвала сезонам полевым.
Глава 17
Прости волнение и горечь
в моих словах, прости меня,
я не участник ваших сборищ,
и, как всегда, день ото дня
я буду чувствовать иное
волненье, горечь, но не ту.
Овладевающее мною
зимой в Таврическом саду
пинает снег и видит -- листья,
четыре времени в году,
четыре времени для жизни,
а только гибнешь на лету
в каком-то пятом измереньи,
растает снег, не долетев,
в каком-то странном изумленьи
поля умолкнут, опустев,
утихнут уличные звуки,
настанет Пауза, а я
твержу на лестнице от скуки:
прости меня, любовь моя.
Глава 18
Трещала печь, героя пальцы
опять лежали на окне,
обои "Северные Альпы",
портрет прабабки на стене,
в трельяж и в зеркало второе
всмотритесь пристальней, и вы
увидите портрет героя
на фоне мчащейся Невы,
внимать желаниям нетвердым
и все быстрей, и все быстрей
себе наматывать на горло
все ожерелье фонарей,
о, в этой комнате наскучит,
герой угрюмо повторял,
и за стеной худую участь,
бренча, утраивал рояль,
да, в этой комнате усталой
из-за дверей лови, лови
все эти юные удары
по нелюбви, по нелюбви.
Глава 19
Апрель, апрель, беги и кашляй,
роняй себя из теплых рук,
над Петропавловскою башней
смыкает время узкий круг,
нет, нет. Останется хоть что-то,
хотя бы ты, апрельский свет,
хотя бы ты, моя работа.
Ни пяди нет, ни пяди нет,
ни пяди нет и нету цели,
движенье вбок, чего скрывать,
и так оно на самом деле,
и как звучит оно -- плевать.
Один -- Таврическим ли садом,
один -- по Пестеля домой,
один -- башкой, руками, задом,
ногами. Стенка. Боже мой.
Такси, собор. Не понимаю.
Дом офицеров, майский бал.
Отпой себя в начале мая,
куда я, Господи, попал.
Глава 20
Так остановишься в испуге
на незеленых островах,
так остаешься в Петербурге
на государственных правах,
нет, на словах, словах романа,
а не ногами на траве
и на асфальте -- из кармана
достанешь жизнь в любой главе.
И, может быть, живут герои,
идут по улицам твоим,
и облака над головою
плывя им говорят: Творим
одной рукою человека,
хотя бы так, в карандаше,
хотя б на день, как на три века,
великий мир в его душе.
Часть III. Свет
Глава 21
(Романс)
Весна, весна, приходят люди
к пустой реке, шумит гранит,
течет река, кого ты судишь,
скажи, кто прав, река твердит,
гудит буксир за Летним садом,
скрипит асфальт, шумит трава,
каналов блеск и плеск канавок,
и все одна, одна строфа:
течет Нева к пустому лету,
кружа мосты с тоски, с тоски,
пройдешь и ты, и без ответа
оставишь ты вопрос реки,
каналов плеск и треск канатов,
и жизнь моя полна, полна,
пустых домов, мостов горбатых,
разжатых рек волна темна,
разжатых рек, квартир и поля,
такси скользят, глаза скользят,
разжатых рук любви и горя,
разжатых рук, путей назад.
Глава 22
Отъезд. Вот памятник неровный
любови, памятник себе,
вокзал, я брошенный любовник,
я твой с колесами в судьбе.
Скажи, куда я выезжаю
из этих плачущихся лет,
мелькнет в окне страна чужая,
махнет деревьями вослед.
Река, и памятник, и крепость --
все видишь сызнова во сне,
и по Морской летит троллейбус
с любовью в запертом окне.
И нет на родину возврата,
одни страдания верны,
за петербургские ограды
обиды как-нибудь верни.
Ты все раздашь на зимних скамьях
по незнакомым городам
и скормишь собранные камни
летейским жадным воробьям.
Глава 23
К намокшим вывескам свисая,
листва легка, листва легка,
над Мойкой серые фасады
клубятся, словно облака,
твой день бежит меж вечных хлопот,
асфальта шорох деловой,
свистя под нос, под шум и грохот,
съезжает осень с Моховой,
взгляни ей вслед и, если хочешь,
скажи себе -- печаль бедна,
о, как ты искренне уходишь,
оставив только имена
судьбе, судьбе или картине,
но меж тобой, бредущей вслед,
и между пальцами моими
все больше воздуха и лет,
продли шаги, продли страданья,
пока кружится голова
и обрываются желанья
в душе, как новая листва.
Глава 24
Смеркалось, ветер, утихая,
спешил к Литейному мосту,
из переулков увлекая
окурки, пыльную листву.
Вдали по площади покатой
съезжали два грузовика,
с последним отсветом заката
сбивались в кучу облака.
Гремел трамвай по Миллионной,
и за версту его слыхал
минувший день в густых колоннах,
легко вздыхая, утихал.
Смеркалось. В комнате героя
трещала печь и свет серел,
безмолвно в зеркало сырое
герой все пристальней смотрел.
Проходит жизнь моя, он думал,
темнеет свет, сереет свет,
находишь боль, находишь юмор,
каким ты стал за столько лет.
Глава 25
Сползает свет по длинным стеклам,
с намокших стен к ногам скользя,
о, чьи глаза в тебя так смотрят,
наверно, зеркала глаза.
Он думал -- облики случайней
догадок жутких вечеров,
проходит жизнь моя, печальней
не скажешь слов, не скажешь слов.
Теперь ты чувствуешь, как странно
понять, что суть в твоей судьбе
и суть несвязного романа
проходит жизнь сказать тебе.
И ночь сдвигает коридоры
и громко говорит -- не верь,
в пустую комнату героя
толчком распахивая дверь.
И возникает на пороге
пришелец, памятник, венец
в конце любви, в конце дороги,
немого времени гонец.
Глава 26
И вновь знакомый переулок
белел обрывками газет,
торцы заученных прогулок,
толкуй о родине, сосед,
толкуй о чем-нибудь недавнем,
любимом в нынешние дни,
тверди о чем-нибудь недальнем,
о смерти издали шепни,
заметь, заметь -- одно и то же
мы говорим так много лет,
бежит полуночный прохожий,
спешит за временем вослед,
горит окно, а ты все плачешь
и жмешься к черному стеклу,
кого ты судишь, что ты платишь,
река все плещет на углу.
Пред ним торцы, вода и бревна,
фасадов трещины пред ним,
он ускоряет шаг неровный,
ничем как будто не гоним.
Глава 27
Гоним. Пролетами Пассажа,
свистками, криками ворон,
густыми взмахами фасадов,
толпой фаллических колонн.
Гоним. Ты движешься в испуге
к Неве. Я снова говорю:
я снова вижу в Петербурге
фигуру вечную твою.
Гоним столетьями гонений,
от смерти всюду в двух шагах,
теперь здороваюсь, Евгений,
с тобой на этих берегах.
Река и улица вдохнули
любовь в потертые дома,
в тома дневной литературы
догадок вечного ума.
Гоним, но все-таки не изгнан,
один -- сквозь тарахтящий век
вдоль водостоков и карнизов
живой и мертвый человек.
Глава 28
Зимою холоден Елагин.
Полотна узких облаков
висят, как согнутые флаги,
в подковах цинковых мостков,
и мертвым лыжником с обрыва
скользит непрожитая жизнь,
и белый конь бежит к заливу,
вминая снег, кто дышит вниз,
чьи пальцы согнуты в кармане,
тепло, спасибо и за то,
да кто же он, герой романа
в холодном драповом пальто,
он смотрит вниз, какой-то праздник
в его уме жужжит, жужжит,
не мертвый лыжник -- мертвый всадник
у ног его теперь лежит.
Он ни при чем, здесь всадник мертвый,
коня белеющего бег
и облака. К подковам мерзлым
все липнет снег, все липнет снег.
Глава 29
Канал туманный Грибоедов,
сквозь двести лет шуршит вода,
немного в мире переехав,
приходишь сызнова сюда.
Со всем когда-нибудь сживешься
в кругу обидчивых харит,
к ограде счастливо прижмешься,
и вечер воду озарит.
Канал ботинок твой окатит
и где-то около Невы
плеснет водой зеленоватой, --
мой Бог, неужто это вы.
А это ты. В канале старом
ты столько лет плывешь уже,
канатов треск и плеск каналов
и улиц свет в твоей душе.
И боль в душе. Вот два столетья.
И улиц свет. И боль в груди.
И ты живешь один на свете,
и только город впереди.
Глава 30
Смотри, смотри, приходит полдень,
чей свет теплей, чей свет серей
всего, что ты опять не понял
на шумной родине своей.
Глава последняя, ты встанешь,
в последний раз в своем лице
сменив усталость, жизнь поставишь,
как будто рифму, на конце.
А век в лицо тебе смеется
и вдаль бежит сквозь треск идей.
Смотри, одно и остается --
цепляться снова за людей,
за их любовь, за свет и низость,
за свет и боль, за долгий крик,
пока из мертвых лет, как вызов,
летят слова -- за них, за них.
Я прохожу сквозь вечный город,
дома твердят: река, держись,
шумит листва, в громадном хоре
я говорю тебе: все жизнь.
Я буду петь и колдовать, пока смеётся это Солнце...
Я его произведения узнаю уже с первых строк. Просто потому что ... он какой-то совершенно неповторимый.
Всем доброго утра.
слушать в исполнении Елены Фроловой
Не так приятны перемены
Бродский И.
Петербургский роман (поэма в трех частях)
Часть 1. Утро и вечер
Глава 10
Не так приятны перемены,
как наши хлопоты при них,
знакомых круглые колени
и возникающий на миг
короткий запах злого смысла
твоих обыденных забот,
и стрелки крутятся не быстро,
и время делает аборт
любовям к ближнему, любовям
к самим себе, твердя: терпи,
кричи теперь, покуда больно,
потом кого-нибудь люби.
Да. Перемены все же мука,
но вся награда за труды,
когда под сердцем Петербурга
такие вырастут плоды,
как наши собранные жизни,
и в этом брошенном дому
всё угасающие мысли
к себе всё ближе самому.
слушать в исполнении Елены Фроловой
Иосиф Бродский
Румянцевой победам (1964)
Книга: Иосиф Бродский. Стихотворения и поэмы
Прядет кудель под потолком
дымок ночлежный.
Я вспоминаю под хмельком
Ваш образ нежный,
как Вы бродили меж ветвей,
стройней пастушек,
вдвоем с возлюбленной моей
на фоне пушек.
Под жерла гаубиц морских,
под Ваши взгляды
мои волнения и стих
попасть бы рады.
И дел-то всех: коня да плеть
и ногу в стремя.
Тем, первым, версты одолеть,
последним -- время.
Сойдемся на брегах Невы,
а нет -- Сухоны.
С улыбкою воззритесь Вы
на мисс с иконы.
Вообразив Вас за сестру
(по крайней мере),
целуя Вас, не разберу,
где Вы, где Мэри.
Но Ваш арапский конь как раз
в полях известных.
И я -- достаточно увяз
в болотах местных.
Хотя б за то, что говорю
(Господь с словами),
всем сердцем Вас благодарю
-- спасенным Вами.
Прозрачный перекинув мост
(упрусь в колонну),
пяток пятиконечных звезд
по небосклону
плетется ночью через Русь
-- пусть к Вашим милым
устам переберется грусть
по сим светилам.
На четверть -- сумеречный хлад,
на треть -- упрямство,
наполовину -- циферблат,
и весь -- пространство,
клянусь воздать Вам без затей
(в размерах власти
над сердцем) разностью частей --
и суммой страсти!
Простите ж, если что не так
(без сцен, стенаний).
Благословил меня коньяк
на риск признаний.
Вы все претензии -- к нему.
Нехватка хлеба,
и я зажевываю тьму.
Храни Вас небо.
Всем доброго утра.
слушать в исполнении Елены Фроловой
Не так приятны перемены
Бродский И.
Петербургский роман (поэма в трех частях)
Часть 1. Утро и вечер
Глава 10
Не так приятны перемены,
как наши хлопоты при них,
знакомых круглые колени
и возникающий на миг
короткий запах злого смысла
твоих обыденных забот,
и стрелки крутятся не быстро,
и время делает аборт
любовям к ближнему, любовям
к самим себе, твердя: терпи,
кричи теперь, покуда больно,
потом кого-нибудь люби.
Да. Перемены все же мука,
но вся награда за труды,
когда под сердцем Петербурга
такие вырастут плоды,
как наши собранные жизни,
и в этом брошенном дому
всё угасающие мысли
к себе всё ближе самому.
слушать в исполнении Елены Фроловой
Иосиф Бродский
Румянцевой победам (1964)
Книга: Иосиф Бродский. Стихотворения и поэмы
Прядет кудель под потолком
дымок ночлежный.
Я вспоминаю под хмельком
Ваш образ нежный,
как Вы бродили меж ветвей,
стройней пастушек,
вдвоем с возлюбленной моей
на фоне пушек.
Под жерла гаубиц морских,
под Ваши взгляды
мои волнения и стих
попасть бы рады.
И дел-то всех: коня да плеть
и ногу в стремя.
Тем, первым, версты одолеть,
последним -- время.
Сойдемся на брегах Невы,
а нет -- Сухоны.
С улыбкою воззритесь Вы
на мисс с иконы.
Вообразив Вас за сестру
(по крайней мере),
целуя Вас, не разберу,
где Вы, где Мэри.
Но Ваш арапский конь как раз
в полях известных.
И я -- достаточно увяз
в болотах местных.
Хотя б за то, что говорю
(Господь с словами),
всем сердцем Вас благодарю
-- спасенным Вами.
Прозрачный перекинув мост
(упрусь в колонну),
пяток пятиконечных звезд
по небосклону
плетется ночью через Русь
-- пусть к Вашим милым
устам переберется грусть
по сим светилам.
На четверть -- сумеречный хлад,
на треть -- упрямство,
наполовину -- циферблат,
и весь -- пространство,
клянусь воздать Вам без затей
(в размерах власти
над сердцем) разностью частей --
и суммой страсти!
Простите ж, если что не так
(без сцен, стенаний).
Благословил меня коньяк
на риск признаний.
Вы все претензии -- к нему.
Нехватка хлеба,
и я зажевываю тьму.
Храни Вас небо.
среда, 10 октября 2012
Я буду петь и колдовать, пока смеётся это Солнце...
На немецком было мило. Постепенно привыкаю к группе, расширяем лексику, темы, вопросы, уже подключили артикли, Винительный падеж, глаголы, включая haben и sehen, словом, не стоим на месте. Конечно, у меня пока нового очень мало, но я доволен. Я расслабляюсь, я повторяю, я говорю по-немецки с другими людьми. Уруру, какая прелесть.
Потянуло что-то перечитать тут дневник, который с 2006 года, потихоньку вот проглядываю. *РУКАЛИЦО* Макс, Дима, Женя, Руслан, Илья, Саша, Семён, Роман... О_О да откуда их столько было? я половину не помню вообще о ком речь! И нет, это не мои парни. Это те, с кем я общался. В противовес двум девушкам, которых всего константно две, парней было вот столько и все разные О_о Да я был просто... мегапопулярен! Не знаю, это странно. Хотя учитывая прошлые приоритеты, такое положение дел ожидаемо.
Хоспаде, какой же я всё-таки был... дурной. Из грязи в князи просто. Не знаю, буду читать дальше, попытаюсь отследить, что же так сильно на меня повлияло, что я выбрался из той ямы, в которой сидел.
И ведь смешно, но я никогда не был тупым. Учился отлично, разносторонне образовывался, не проводил время за всякой фигнёй вроде... как в голове могла быть такая бредятина? Это же чисто приоритетная расстановка. Я мог писать о книгах, расписывать своё участие в конференциях, интересные факты, которые узнавал... но расписывал именно парни-любовь-боль-отношения-люди-боль-боль-боль. И это сейчас я читаю ещё более-меее адекватный дневник, те что до 2006 вообще *достал пистолет и застрелился*.
Это действительно странно. Может я компенсировал именно ту сферу, которой мне не хватало?.. Ну так вроде нет, всё записывал, что в мыслях было. Жесть -__-
Голова болит всю вторую половину дня. Виски и глаза. Сегодня у нас первая минусовая температура.
Если и завтра в офисе не будет отопления... :/
upd. я слоупок с плохой памятью. я знаю, что меня вытащило. Изеркал. весь это блог начался с точки невозврата и был тем самым путём к восстановлению и выкарабкиванию, который и сработал.
как легко забыть детали сложностей, через которые ты уже прошёл. как ужасающе легко.
Потянуло что-то перечитать тут дневник, который с 2006 года, потихоньку вот проглядываю. *РУКАЛИЦО* Макс, Дима, Женя, Руслан, Илья, Саша, Семён, Роман... О_О да откуда их столько было? я половину не помню вообще о ком речь! И нет, это не мои парни. Это те, с кем я общался. В противовес двум девушкам, которых всего константно две, парней было вот столько и все разные О_о Да я был просто... мегапопулярен! Не знаю, это странно. Хотя учитывая прошлые приоритеты, такое положение дел ожидаемо.
Хоспаде, какой же я всё-таки был... дурной. Из грязи в князи просто. Не знаю, буду читать дальше, попытаюсь отследить, что же так сильно на меня повлияло, что я выбрался из той ямы, в которой сидел.
И ведь смешно, но я никогда не был тупым. Учился отлично, разносторонне образовывался, не проводил время за всякой фигнёй вроде... как в голове могла быть такая бредятина? Это же чисто приоритетная расстановка. Я мог писать о книгах, расписывать своё участие в конференциях, интересные факты, которые узнавал... но расписывал именно парни-любовь-боль-отношения-люди-боль-боль-боль. И это сейчас я читаю ещё более-меее адекватный дневник, те что до 2006 вообще *достал пистолет и застрелился*.
Это действительно странно. Может я компенсировал именно ту сферу, которой мне не хватало?.. Ну так вроде нет, всё записывал, что в мыслях было. Жесть -__-
Голова болит всю вторую половину дня. Виски и глаза. Сегодня у нас первая минусовая температура.
Если и завтра в офисе не будет отопления... :/
upd. я слоупок с плохой памятью. я знаю, что меня вытащило. Изеркал. весь это блог начался с точки невозврата и был тем самым путём к восстановлению и выкарабкиванию, который и сработал.
как легко забыть детали сложностей, через которые ты уже прошёл. как ужасающе легко.
Я буду петь и колдовать, пока смеётся это Солнце...
Прочёл введение и первые два задания. Утренние страницы и творческие свидания. Идеи отличные, не могу поспорить. Тем более, что "утренние страницы" для меня совсем не новы. Пока дальше не читаю, сначала с этим поэкспериментирую.
Не могу отвязаться по ходу чтения от мыслей, что всё это я уже думал, всё это в каком-то зачаточном состоянии даже делал... но как же сложно довести самому мысль до конца. И насколько всё яснее, когда читаешь/слышишь тоже самое от кого-то другого.
Читать можно здесь, спасибо
-Яр- за ссылку и информацию
"творческая индивидуальность у египтян называлась золотой луч". самый близкий мне из всего ряда предложенный образов
"черный всадник скептицизма" (с) ВАУ. да это просто рисовать надо!
мне намного понятнее суть текста, если я слово "золото" заменяю на "серебро". и однокоренные слова тоже.
от упоминания синхронии Юнга я растаял ^_________^
Не могу отвязаться по ходу чтения от мыслей, что всё это я уже думал, всё это в каком-то зачаточном состоянии даже делал... но как же сложно довести самому мысль до конца. И насколько всё яснее, когда читаешь/слышишь тоже самое от кого-то другого.
Читать можно здесь, спасибо
-Яр- за ссылку и информацию "творческая индивидуальность у египтян называлась золотой луч". самый близкий мне из всего ряда предложенный образов
"черный всадник скептицизма" (с) ВАУ. да это просто рисовать надо!
мне намного понятнее суть текста, если я слово "золото" заменяю на "серебро". и однокоренные слова тоже.
от упоминания синхронии Юнга я растаял ^_________^
Я буду петь и колдовать, пока смеётся это Солнце...
Я буду петь и колдовать, пока смеётся это Солнце...
Ох, стоило начать расковыривать все эти "почему я стал таким" и возвращать все выключенные эмоциональные функции, как я ТУТ ЖЕ понял, зачем их выключил -____- блин. Я неработоспособное, влюблённое, страдающее Гамло. Убейте меня.
У меня есть идея. И это одно из тех состояний, когда я хочу реализовать её настолько, что с большой вероятностью реализую. И да, это идёт вразрез с многим, что я писал за последний год. Но я устал сомневаться, устал бояться, устал колебаться. Если вся проблема в том, что я боюсь стать сидящей дома клушей, которую кроме мужа ничего не интересует, то значит пора наконец доказать себе, что КАК НИ КРУТИСЬ ЭТО НЕ ПРО ТЕБЯ ОЛЯ.
Откуда такие страхи? спасибо родителям за это.
Вообще, все страхи, которые я в себе нахожу, настолько субъективны и объективно ничтожны, что.... пф. Приколько, конечно, что моя жизнь выстраивается с учётом этих смешных иллюзий, но пора с этим завязывать. Делов то - бери и делай, смотри на результат, переставай грузиться.
Всё равно за меня это никто не сделает. А делать пора.
Устал от бесконечного мысленного хаоса в своей голове. Привет, раздвоение личности. Снова ты. Давно не виделись, располагайся.
У меня есть идея. И это одно из тех состояний, когда я хочу реализовать её настолько, что с большой вероятностью реализую. И да, это идёт вразрез с многим, что я писал за последний год. Но я устал сомневаться, устал бояться, устал колебаться. Если вся проблема в том, что я боюсь стать сидящей дома клушей, которую кроме мужа ничего не интересует, то значит пора наконец доказать себе, что КАК НИ КРУТИСЬ ЭТО НЕ ПРО ТЕБЯ ОЛЯ.
Откуда такие страхи? спасибо родителям за это.
Вообще, все страхи, которые я в себе нахожу, настолько субъективны и объективно ничтожны, что.... пф. Приколько, конечно, что моя жизнь выстраивается с учётом этих смешных иллюзий, но пора с этим завязывать. Делов то - бери и делай, смотри на результат, переставай грузиться.
Всё равно за меня это никто не сделает. А делать пора.
Устал от бесконечного мысленного хаоса в своей голове. Привет, раздвоение личности. Снова ты. Давно не виделись, располагайся.
вторник, 09 октября 2012
Я буду петь и колдовать, пока смеётся это Солнце...
На работе хрень со страховками. И поэтому я уже вторую ночь сню только то, как занимаюсь ими. Делаешь отчётную таблицу весь день на работе, приходишь домой, закрываешь глаза и продолжаешь сверять эти номера, которая выучил наизусть. "02-74xxx".
Да, это плохо. Нужно уметь выходить с работы и оставлять её позади. Но ответственность жеж -__- интересно, сколько ещё времени займёт привыкание к должности...
Очень сложно успокоиться и перестать думать о том, СКОЛЬКО у меня дел.
Отдыхай. Просто отдыхай. Быстрее отдохнёшь, быстрее продолжим.
Да, это плохо. Нужно уметь выходить с работы и оставлять её позади. Но ответственность жеж -__- интересно, сколько ещё времени займёт привыкание к должности...
Очень сложно успокоиться и перестать думать о том, СКОЛЬКО у меня дел.
Отдыхай. Просто отдыхай. Быстрее отдохнёшь, быстрее продолжим.
Я буду петь и колдовать, пока смеётся это Солнце...
Мама прислала на почитать по какой-то там системе "про меня". С фразы "Большинству Бубновых Девяток предстоит в жизни по меньшей мере один трудный брак, обусловленный кармой", ржал на весь офис.
Девятка Бубен
Описание личности
Девятки Бубен пришли в наш мир для того, чтобы завершить большой этап в развитии своей души и личности. Это означает, что они должны щедро делиться с другими своим достоянием и с готовностью "отпускать" из своей жизни вещи и людей, когда придет время. Если они не придерживаются этих правил, жизнь их полна разочарований и огорчений. Но если Девятка Бубен щедра и не привязывается к материальным ценностям и человеческим отношениям, она достигает подлинного счастья. У нее есть возможность непосредственно испытать возвышенное состояние сознания, связанное с полноценным участием в универсальной жизни Вселенной.
Несмотря на периодические утраты. Бубновые Девятки могут добиться значительных успехов в бизнесе, особенно если он связан с торговлей или какими-либо творческими проектами. Если Девятка Бубен сама поверила в ту или иную идею, она превращается в превосходного пропагандиста. Она наделена даром красноречия и убеждения. Многие Бубновые Девятки становятся профессиональными советниками; другие — известны как чрезвычайно мудрые советчики в кругу родных и близких. Если Девятка Бубен придерживается в своей жизни высших ценностей, она может накопить большое богатство. Но неуважение к высшему закону (состоящему в том, что мы должны что-то отдавать, чтобы получать взамен) всегда ведет ее к несчастьям и бедам. Бубновая Девятка должна быть особенно осмотрительна за рулем и вообще в любых рискованных ситуациях. Она довольно часто теряет голову и попадает в аварии.
Бубновые Девятки чрезвычайно умны, и часто их привлекают профессии, требующие приложения интеллектуальных способностей. Многие из них становятся процветающими адвокатами. Они преуспевают в любой сфере деятельности, связанной с общением, благодаря мощному Королю Треф в качестве Карты Марса. Этот же Трефовый Король приносит им исключительную удачу в судебных процессах. Кроме того, Девятка Бубен одарена талантами в области торговли и рекламы. Торговля может принести ей больше доходов, чем любой другой карте колоды, хотя, как правило, Бубновая Девятка предпочитает все же более интеллектуальную карьеру.
Одна из задач Девятки Бубен состоит в том, чтобы развивать и использовать свое обаяние и мастерство в работе. Многим из представителей этой карты суждено внести большой вклад в историю человечества. Нередко они руководят другими людьми на пути к высшей форме знания.
Взаимоотношения с другими людьми
Девятки Бубен любят общаться и предпочитают остроумных и находчивых партнеров. Большинству Бубновых Девяток предстоит в жизни по меньшей мере один трудный брак, обусловленный кармой. Обычно на них лежит большая ответственность, связанная с семьей, супругом или детьми. Брак их, как правило, предопределен кармически и не распадается очень долго. Бубновые Девятки относятся к супружеству весьма традиционно. Они щедры, и обычно с ними легко иметь дело.
Многие Девятки Бубен рассматривают брак как "работу", сопряженную с серьезной ответственностью. Зачастую всю свою жизнь они трудятся на благо семьи.
Совместимость с другими картами рождения
Бубновых Девяток—женщин часто привлекают мужчины-Трефы, которые могут стать для них хорошими супругами или деловыми партнерами. Бубновых Девяток—мужчин любят женщины-Пики, а женщины-Бубны находят отношения с ними слишком сложными. Бубновые Девятки-женщины хорошо уживаются с мужчинами своей масти. Бубновым Девяткам—мужчинам следует остерегаться женщин-Треф, за исключением Трефового Валета (Трефовый Валет—женщина может стать для них прекрасной супругой). Девятки Бубен обоего пола должны быть осторожны также в общении с Бубновой Дамой — своей первой Кармической Картой: с людьми, родившимися под влиянием Дамы Бубен, их могут связывать необычно суровые кармические долги.
Деньги, "вещи" и Девятка Бубен
Многие Девятки Бубен чувствуют, что денежные вопросы для них — настоящий злой рок. Когда они одалживают кому-то деньги, этот долг к ним не возвращается. Когда они заключают с кем-либо договор о финансовом сотрудничестве, партнеры в решающий момент бесследно исчезают, унося с собой львиную долю прибыли; или же дело вообще не идет на лад и Девятки Бубен просто теряют свои вложения. Не исключены потери из-за воровства и других преступных действий, жертвами которых Девятки Бубен становятся довольно часто. Кроме того, они никогда не выигрывают в азартных играх и лотереях. Им всегда приходится безвозмездно расставаться со своими деньгами, а другие наживаются за их счет. Люди, родившиеся под влиянием Девятки Бубен, сталкиваются с неприятностями такого рода гораздо чаше среднего и в результате могут решить, будто на них лежит какое-нибудь проклятие. Им начинает казаться, что судьба жестоко подшутила нал ними.
Но все это лишь проявления энергии числа девять в области финансов и материальных ценностей. Смысл этих неудач заключается в том, что Девятка Бубен пришла в наш мир отягощенная множеством убеждений, идей, понятий, потребностей и личных привязанностей, относящихся к материальной сфере. От всего этого ей необходимо избавиться. Масть Бубен символизирует то, что мы ценим в нашей жизни, наши приоритеты. Девятка Бубен обязана в течение жизни произвести серьезный пересмотр своей системы ценностей. В этом ей помогают наглядные потери, связанные с теми или иными вещами или людьми.
Девятка Бубен должна осознать, каким образом в ее судьбе проявляются законы Вселенной. Если она всерьез задумается над событиями своей жизни, то поймет, что каждая утрата открывала перед ней новые двери и помогала войти в соприкосновение с космическими энергиями. Она поймет красоту освобождения от ненужных вещей и красоту новой жизни, открывающейся перед ней с каждым шагом к свободе. Она начнет чувствовать нужды других людей так же, как свои собственные. В результате Девятка Бубен достигнет настоящего счастья, выработав более универсальный подход к жизни. Эта универсальная точка зрения на мир и есть конечная цель развития Девятки Бубен.
Девятка Бубен
Описание личности
Девятки Бубен пришли в наш мир для того, чтобы завершить большой этап в развитии своей души и личности. Это означает, что они должны щедро делиться с другими своим достоянием и с готовностью "отпускать" из своей жизни вещи и людей, когда придет время. Если они не придерживаются этих правил, жизнь их полна разочарований и огорчений. Но если Девятка Бубен щедра и не привязывается к материальным ценностям и человеческим отношениям, она достигает подлинного счастья. У нее есть возможность непосредственно испытать возвышенное состояние сознания, связанное с полноценным участием в универсальной жизни Вселенной.
Несмотря на периодические утраты. Бубновые Девятки могут добиться значительных успехов в бизнесе, особенно если он связан с торговлей или какими-либо творческими проектами. Если Девятка Бубен сама поверила в ту или иную идею, она превращается в превосходного пропагандиста. Она наделена даром красноречия и убеждения. Многие Бубновые Девятки становятся профессиональными советниками; другие — известны как чрезвычайно мудрые советчики в кругу родных и близких. Если Девятка Бубен придерживается в своей жизни высших ценностей, она может накопить большое богатство. Но неуважение к высшему закону (состоящему в том, что мы должны что-то отдавать, чтобы получать взамен) всегда ведет ее к несчастьям и бедам. Бубновая Девятка должна быть особенно осмотрительна за рулем и вообще в любых рискованных ситуациях. Она довольно часто теряет голову и попадает в аварии.
Бубновые Девятки чрезвычайно умны, и часто их привлекают профессии, требующие приложения интеллектуальных способностей. Многие из них становятся процветающими адвокатами. Они преуспевают в любой сфере деятельности, связанной с общением, благодаря мощному Королю Треф в качестве Карты Марса. Этот же Трефовый Король приносит им исключительную удачу в судебных процессах. Кроме того, Девятка Бубен одарена талантами в области торговли и рекламы. Торговля может принести ей больше доходов, чем любой другой карте колоды, хотя, как правило, Бубновая Девятка предпочитает все же более интеллектуальную карьеру.
Одна из задач Девятки Бубен состоит в том, чтобы развивать и использовать свое обаяние и мастерство в работе. Многим из представителей этой карты суждено внести большой вклад в историю человечества. Нередко они руководят другими людьми на пути к высшей форме знания.
Взаимоотношения с другими людьми
Девятки Бубен любят общаться и предпочитают остроумных и находчивых партнеров. Большинству Бубновых Девяток предстоит в жизни по меньшей мере один трудный брак, обусловленный кармой. Обычно на них лежит большая ответственность, связанная с семьей, супругом или детьми. Брак их, как правило, предопределен кармически и не распадается очень долго. Бубновые Девятки относятся к супружеству весьма традиционно. Они щедры, и обычно с ними легко иметь дело.
Многие Девятки Бубен рассматривают брак как "работу", сопряженную с серьезной ответственностью. Зачастую всю свою жизнь они трудятся на благо семьи.
Совместимость с другими картами рождения
Бубновых Девяток—женщин часто привлекают мужчины-Трефы, которые могут стать для них хорошими супругами или деловыми партнерами. Бубновых Девяток—мужчин любят женщины-Пики, а женщины-Бубны находят отношения с ними слишком сложными. Бубновые Девятки-женщины хорошо уживаются с мужчинами своей масти. Бубновым Девяткам—мужчинам следует остерегаться женщин-Треф, за исключением Трефового Валета (Трефовый Валет—женщина может стать для них прекрасной супругой). Девятки Бубен обоего пола должны быть осторожны также в общении с Бубновой Дамой — своей первой Кармической Картой: с людьми, родившимися под влиянием Дамы Бубен, их могут связывать необычно суровые кармические долги.
Деньги, "вещи" и Девятка Бубен
Многие Девятки Бубен чувствуют, что денежные вопросы для них — настоящий злой рок. Когда они одалживают кому-то деньги, этот долг к ним не возвращается. Когда они заключают с кем-либо договор о финансовом сотрудничестве, партнеры в решающий момент бесследно исчезают, унося с собой львиную долю прибыли; или же дело вообще не идет на лад и Девятки Бубен просто теряют свои вложения. Не исключены потери из-за воровства и других преступных действий, жертвами которых Девятки Бубен становятся довольно часто. Кроме того, они никогда не выигрывают в азартных играх и лотереях. Им всегда приходится безвозмездно расставаться со своими деньгами, а другие наживаются за их счет. Люди, родившиеся под влиянием Девятки Бубен, сталкиваются с неприятностями такого рода гораздо чаше среднего и в результате могут решить, будто на них лежит какое-нибудь проклятие. Им начинает казаться, что судьба жестоко подшутила нал ними.
Но все это лишь проявления энергии числа девять в области финансов и материальных ценностей. Смысл этих неудач заключается в том, что Девятка Бубен пришла в наш мир отягощенная множеством убеждений, идей, понятий, потребностей и личных привязанностей, относящихся к материальной сфере. От всего этого ей необходимо избавиться. Масть Бубен символизирует то, что мы ценим в нашей жизни, наши приоритеты. Девятка Бубен обязана в течение жизни произвести серьезный пересмотр своей системы ценностей. В этом ей помогают наглядные потери, связанные с теми или иными вещами или людьми.
Девятка Бубен должна осознать, каким образом в ее судьбе проявляются законы Вселенной. Если она всерьез задумается над событиями своей жизни, то поймет, что каждая утрата открывала перед ней новые двери и помогала войти в соприкосновение с космическими энергиями. Она поймет красоту освобождения от ненужных вещей и красоту новой жизни, открывающейся перед ней с каждым шагом к свободе. Она начнет чувствовать нужды других людей так же, как свои собственные. В результате Девятка Бубен достигнет настоящего счастья, выработав более универсальный подход к жизни. Эта универсальная точка зрения на мир и есть конечная цель развития Девятки Бубен.
понедельник, 08 октября 2012
Я буду петь и колдовать, пока смеётся это Солнце...
итак, в одной теме я разобрался. фух.
следующая проблема - самоорганизация. и это проблема. я навалил на себя разом слишком много всего, так что сейчас вымотан. бегаю на каком-то непонятном адреналине, азарте и любви к тому, что делаю. иначе бы уже слёг наверняка. утром просыпаюсь с подзаложенными ушами. давление, видимо, шалит -__-
план таков. сейчас я как бэ делаю вид, что я ничего этому миру не должен кроме:
1) работы
2) немецкого
3) 2 статей в день
статей осталось всего 10, так что это 5 дней и дальше можно будет скинуть с себя эту тему и взять следующую.
следующая проблема - самоорганизация. и это проблема. я навалил на себя разом слишком много всего, так что сейчас вымотан. бегаю на каком-то непонятном адреналине, азарте и любви к тому, что делаю. иначе бы уже слёг наверняка. утром просыпаюсь с подзаложенными ушами. давление, видимо, шалит -__-
план таков. сейчас я как бэ делаю вид, что я ничего этому миру не должен кроме:
1) работы
2) немецкого
3) 2 статей в день
статей осталось всего 10, так что это 5 дней и дальше можно будет скинуть с себя эту тему и взять следующую.
Я буду петь и колдовать, пока смеётся это Солнце...
я тут немного поэкспериментировал над собой в последнее время и кое-что понял. а потом открыл дневник, когда мне 15 лет и понял всё ещё раз.
итак, начнём с дневника. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: я могу только фэйспалмить от пафоса, с которым это написано, но увы, что имеем. к тому же я ещё не умел тогда говорить о том, что мне больно, как-то иначе. и я уже поднимал эту тему, объясняя, почему всё именно так, здесь.
итак: "...Нет, я не стану больше терзать себя, не стану обращать на них [парней] внимания. Жить душой сейчас слишком больно для меня. Может быть это слабость... пускай... я больше не могу от неё прятаться, я просто постараюсь оградить себя от всего, что может меня ранить. Да, наверное, потом, когда я вырасту, мне всё это будет казаться наивным бредом, но сейчас я просто стараюсь найти выход из ситуации, которая кажется мне достаточно сложной." (с)
когда ж я наконец вырастут-то! семь лет прошло, а наивным бредом написанное так и не стало. более того. сейчас я имею это "оградить себя" в таком размере, что ыхыхы.
я понял. всё предельно просто, но начнём с азов. не секрет, что у меня чёткое деление на свой-чужой, при том я могу вас занести в список "идиот" заочно, и фиг меня что переубедит потом.
как это работало раньше: я легко пропускал людей, которых считал друзьями, в категорию "свой" и всё время мучился. это как раз то, о чём написано в дневнике в 15 лет. и пусть я писал только о парнях, дело было не только и совсем не в них. обычно, на подъёме эмоциональности и любви я совершаю какой-то жест, который на моём языке значит "ты для меня очень много значишь". со стороны это не всегда понятно. например, среди трудовых офигеннейше тяжёлых будней в единственные свободные часы я зову человека гулять. понятно что человек знать не знает, что у меня это единственные свободные часы за неделю. не знает, что я их выделил только на него. не знает... всей истории. но для меня это... ну как прыжок в пропасть. я делаю шаг навстречу, открыто - по своим ощущениям - признаваясь в своих чувствах (далеко не всегда романтических). и вот тут очень важно, чтобы человек ответным жестом как бы положил мне руку на плечо и сказал "всё нормально, ты тоже для меня важен".
и тут множество нестыковок. например, у человек может быть плохое настроение, загруженный день, больная голова, проблемы дома... да что угодно! и в следствии этих причин, которых я не знаю, я получу совсем не ту реакцию, которую ожидаю. хотя чаще происходит так, что человек просто не улавливает всю серьёзность моего шага и относится к этому легко. И ОНО ПОНЯТНО, откуда бы всем знать, что я думаю. но проблема в том, что дальше у меня начинается ад и боль. я начинаю чувствовать себя избитым, все свои чувства смешными, забиваюсь в уголок и долго зализываю раны. при том, осознавая, что человек тут может быть совсем не виноват, я даже не исключаю его из группы "свои". и наступаю на эти грабли кучу-кучу-кучу раз.
не передать словами, как я устал от этих вечно случающихся фэйлов. в каком-то возрасте я просто дошёл до планки, и это было не в 15 лет, а позже. после той точки я выстроил всю систему иначе. теперь в это вот "животрепещущее" стали попадать только неодушевлённые ценности и - внимание - люди, которых нет в моей повседневной жизни (привет-привет, весна). то есть всё, что никак не может дать мне обратной реакции, которая может меня ранить. хехей, блядь.
но всё дело в том, что я _не могу_ выключить ...ожидание подтверждения собственной важности в жизни человека, не отключив в целом свою реакцию на его поступки. т.е. мне должно быть похуй. более или менее в зависимости от дня недели, расположения звёзд, атмосферы и настроения. тогда да, абсолютно безболезненно переживутся и отказы, и какие-то разногласия, и какие-то внезапные поступки. да пофиг вообще. люди разные, местами больные на всю голову, и меня это не трогает. потому что мне _пофиг_. люди своей общей массой не включены в мою шкалу ценностей.
плюсы таковы, что я перестал испытывать боль. серьёзно, я не думаю, что мир так офигенно изменился - и эксперимент подтвердил, что нет, не изменился ни капли - это просто я изменил своё отношение к нему.
но вот какое дело. я _устал_ от того, что мне пофиг. и вот они, проблемы с отношениями и всем прочим, обвинение себя в бесчувственности и сомнения последних месяцев. вот они. я знаю, в интернете мне пишут, что я добрая, милая и отзывчивая. ну как бэ... вы просто не столкнулись со мной в той ситуации, когда вы мой друг, но я вдруг посчитал вас ебанутым. одно дело, если я принимаю вас с этой ебанутостью целиком. другое, когда я просто пожимаю плечами и говорю "ок". со стороны может и не сильно различно, но изнутри просто небо и земля.
не знаю. я тут удивлялся не так давно, как можно быть таким живым и таким пустым одновременно. и вот ответ. я такой живой, потому что ценностная шкала у меня жива, потому что я ей занимаюсь, я её чувствую. а с людьми... ну, сначала я всех выпилил, а потом пришёл к философии похуизма. ещё бы я не чувствовал себя пустым!
а тут я увидел ...людей. убейте меня, но они такие же как я, только не выключившие эту часть чувств. и я не хочу, чтобы мне было на них пофиг. первый раз за последние сколько-то там лет, меня такой расклад не устраивает. и я бы хотел видеть этих людей в своей повседневности. так что... выбор у меня невелик. так что сижу вот, придумываю какую-то более эффективную и актуальную модель взаимодействия с миром. работай, бессознательное. все надежды на тебя.
p.s. написанное не значит, что _все_ мои поступки идут с таким эмоциональным подтекстом и любой отказ и разногласие воспринимается настолько неадекватно. я сейчас говорил про частные случаи.
p.p.s. написанное не значит, что я не принимаю своих друзей такими, какие они есть, и стараюсь перекроить их под себя. принимаю. я опять же про частные случаи.
p.p.p.s я не уверен, что кто-нибудь хоть что-нибудь понял из этого поста.
итак, начнём с дневника. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: я могу только фэйспалмить от пафоса, с которым это написано, но увы, что имеем. к тому же я ещё не умел тогда говорить о том, что мне больно, как-то иначе. и я уже поднимал эту тему, объясняя, почему всё именно так, здесь.
итак: "...Нет, я не стану больше терзать себя, не стану обращать на них [парней] внимания. Жить душой сейчас слишком больно для меня. Может быть это слабость... пускай... я больше не могу от неё прятаться, я просто постараюсь оградить себя от всего, что может меня ранить. Да, наверное, потом, когда я вырасту, мне всё это будет казаться наивным бредом, но сейчас я просто стараюсь найти выход из ситуации, которая кажется мне достаточно сложной." (с)
когда ж я наконец вырастут-то! семь лет прошло, а наивным бредом написанное так и не стало. более того. сейчас я имею это "оградить себя" в таком размере, что ыхыхы.
я понял. всё предельно просто, но начнём с азов. не секрет, что у меня чёткое деление на свой-чужой, при том я могу вас занести в список "идиот" заочно, и фиг меня что переубедит потом.
как это работало раньше: я легко пропускал людей, которых считал друзьями, в категорию "свой" и всё время мучился. это как раз то, о чём написано в дневнике в 15 лет. и пусть я писал только о парнях, дело было не только и совсем не в них. обычно, на подъёме эмоциональности и любви я совершаю какой-то жест, который на моём языке значит "ты для меня очень много значишь". со стороны это не всегда понятно. например, среди трудовых офигеннейше тяжёлых будней в единственные свободные часы я зову человека гулять. понятно что человек знать не знает, что у меня это единственные свободные часы за неделю. не знает, что я их выделил только на него. не знает... всей истории. но для меня это... ну как прыжок в пропасть. я делаю шаг навстречу, открыто - по своим ощущениям - признаваясь в своих чувствах (далеко не всегда романтических). и вот тут очень важно, чтобы человек ответным жестом как бы положил мне руку на плечо и сказал "всё нормально, ты тоже для меня важен".
и тут множество нестыковок. например, у человек может быть плохое настроение, загруженный день, больная голова, проблемы дома... да что угодно! и в следствии этих причин, которых я не знаю, я получу совсем не ту реакцию, которую ожидаю. хотя чаще происходит так, что человек просто не улавливает всю серьёзность моего шага и относится к этому легко. И ОНО ПОНЯТНО, откуда бы всем знать, что я думаю. но проблема в том, что дальше у меня начинается ад и боль. я начинаю чувствовать себя избитым, все свои чувства смешными, забиваюсь в уголок и долго зализываю раны. при том, осознавая, что человек тут может быть совсем не виноват, я даже не исключаю его из группы "свои". и наступаю на эти грабли кучу-кучу-кучу раз.
не передать словами, как я устал от этих вечно случающихся фэйлов. в каком-то возрасте я просто дошёл до планки, и это было не в 15 лет, а позже. после той точки я выстроил всю систему иначе. теперь в это вот "животрепещущее" стали попадать только неодушевлённые ценности и - внимание - люди, которых нет в моей повседневной жизни (привет-привет, весна). то есть всё, что никак не может дать мне обратной реакции, которая может меня ранить. хехей, блядь.
но всё дело в том, что я _не могу_ выключить ...ожидание подтверждения собственной важности в жизни человека, не отключив в целом свою реакцию на его поступки. т.е. мне должно быть похуй. более или менее в зависимости от дня недели, расположения звёзд, атмосферы и настроения. тогда да, абсолютно безболезненно переживутся и отказы, и какие-то разногласия, и какие-то внезапные поступки. да пофиг вообще. люди разные, местами больные на всю голову, и меня это не трогает. потому что мне _пофиг_. люди своей общей массой не включены в мою шкалу ценностей.
плюсы таковы, что я перестал испытывать боль. серьёзно, я не думаю, что мир так офигенно изменился - и эксперимент подтвердил, что нет, не изменился ни капли - это просто я изменил своё отношение к нему.
но вот какое дело. я _устал_ от того, что мне пофиг. и вот они, проблемы с отношениями и всем прочим, обвинение себя в бесчувственности и сомнения последних месяцев. вот они. я знаю, в интернете мне пишут, что я добрая, милая и отзывчивая. ну как бэ... вы просто не столкнулись со мной в той ситуации, когда вы мой друг, но я вдруг посчитал вас ебанутым. одно дело, если я принимаю вас с этой ебанутостью целиком. другое, когда я просто пожимаю плечами и говорю "ок". со стороны может и не сильно различно, но изнутри просто небо и земля.
не знаю. я тут удивлялся не так давно, как можно быть таким живым и таким пустым одновременно. и вот ответ. я такой живой, потому что ценностная шкала у меня жива, потому что я ей занимаюсь, я её чувствую. а с людьми... ну, сначала я всех выпилил, а потом пришёл к философии похуизма. ещё бы я не чувствовал себя пустым!
а тут я увидел ...людей. убейте меня, но они такие же как я, только не выключившие эту часть чувств. и я не хочу, чтобы мне было на них пофиг. первый раз за последние сколько-то там лет, меня такой расклад не устраивает. и я бы хотел видеть этих людей в своей повседневности. так что... выбор у меня невелик. так что сижу вот, придумываю какую-то более эффективную и актуальную модель взаимодействия с миром. работай, бессознательное. все надежды на тебя.
p.s. написанное не значит, что _все_ мои поступки идут с таким эмоциональным подтекстом и любой отказ и разногласие воспринимается настолько неадекватно. я сейчас говорил про частные случаи.
p.p.s. написанное не значит, что я не принимаю своих друзей такими, какие они есть, и стараюсь перекроить их под себя. принимаю. я опять же про частные случаи.
p.p.p.s я не уверен, что кто-нибудь хоть что-нибудь понял из этого поста.